Как мы изменили Деду Морозу с Йоулупукки

Все началось четыре года назад, когда двухлетняя внучка впервые увидела оленя. На новогодней рекламной растяжке он вез в санях Деда Мороза. Ребенок заявил: «Хочу туда!» — «Подрастешь — поедем!» — пообещала я и рассказала, что наш Дед Мороз живет в Великом Устюге. «Мой дедушка?» — «Общий. У русских деток — Дед Мороз. У других — Санта-Клаус». О разнообразии дедов я тогда не подозревала, наивно полагая, что общий для всех иностранцев Санта-Клаус живет в Лапландии.С тех пор олени вызывали у внучки один и тот же вопрос: когда поедем к зимнему дедушке? «Бабушка никогда не обманывает!» — я занялась поисками тура. Выяснилось, что двое суток пути на поезде из Ростова-на-Дону, двое — назад и день в Великом Устюге обойдутся нам в 50 тысяч рублей. Это проезд и горячее питание. Дополнительные развлечения и экскурсии — за отдельную плату. Весь тур на пять дней и четыре ночи. Ночевать придется в поезде. Причем новогодний поезд отправляется из Ростова-на-Дону исключительно 4 января. А мы хотели Рождество провести дома.Но был и другой вариант: Финляндия, Лапландский заповедник, резиденция финского Деда Мороза. Ехать тоже поездом: сутки до Санкт-Петербурга, потом 3,5 часа на скоростном поезде «Аллегро» до Хельсинки, потом 6 часов свободного времени в Хельсинки, затем ночным поездом в Рованиеми, столицу Лапландии. Стоимость билетов плюс отель с завтраками (пять дней, четыре ночи) — 100 тысяч рублей.Окончательным доводом в пользу Лапландии стала приписка в описании тура из Ростова: «размещение в одном вагоне не гарантируем». Поэтому от отечественного производителя мы отказались в пользу заграничного. Родители внучки вооружили ее пособием про дедов морозов из разных стран. Выяснилось, что в Лапландии живет не Санта-Клаус, а Йоулупукки (переводится, извините, как «рождественский козел»). Мы купили финский разговорник, и внучка выучила «Йоулупукки, пяйвяя хауска лтутустуа!» -«рада с тобой познакомиться». Этой фразой она приветствовала гидов и таксистов, официантов и портье в отеле и, наконец, самого Йоулупукки, когда мы к нему добрались. Звучало, как пароль, а нас принимали, как родных. Более того, пытались продолжить разговор по-фински. Потом переходили на английский. Увы!.. Объясняться пришлось с помощью разговорника и остатков моего школьного английского пятидесятилетней давности.Призыв ко всем родителям и дедушкам-бабушкам. Вашему чаду жить в большом мире: пусть учит английский! Не лишайте ребенка шанса быть понятым. Вечером в Рованиеми мы пошли в торговый центр. Оказалось, что все магазины давно закрыты, зато открыты детское кафе и бесплатная игровая площадка. Внучка минут десять полазала по разным лестницам, попрыгала на батуте и, попробовав заговорить со сверстниками, кинулась ко мне: «Бабушка, неужели я не найду здесь ни одного русского ребенка?!» За все время пребывания не нашли: в конце января в Лапландии китайский сезон. Кстати, малолетние китайчата уверенно чирикали по-английски.Но вернемся к нашему путешествию. На рассвете 19 января мы сели в Ростове в «Северную Пальмиру» и направились в Санкт-Петербург. Поезд, на мой взгляд, выше всех похвал: чистота и полный набор санитарных принадлежностей в туалетах, накрахмаленное белоснежное белье, тапочки!зубные щетки! и доброжелательные проводники.Ребенок первый раз смотрел на свою огромную страну из окна поезда. Мы ехали чуть больше суток, а она все не кончалась и не кончалась. 20 января приехали в Санкт-Петербург. Метро для маленькой девочки из Волгодонска — целое событие. Удивила предупредительность петербуржцев. Мы устраивали заторы своими чемоданами в час пик, а с их стороны только: давайте помогу, не торопитесь, я подержу ребенка. «Бабушка, почему за нами все так ухаживают?» -«Потому что приличные люди!»- «А у нас — неприличные?». К счастью, отвечать не пришлось — подошла электричка. Последний аккорд на эту тему. Московский вокзал в Санкт-Петербурге. Мы устали, и у меня нет сил тащить чемоданы по ступенькам от камеры хранения до выхода на перрон. Спрашиваю работника, можно ли вызвать носильщика по телефону. Он поискал номер, спросил у коллег, а потом закрыл свое окно, подхватил «чемоданозавров» (внучка придумала) и за пять минут домчал их, куда надо.Прямо в «Аллегро» мы прошли пограничный и таможенный контроль, вначале наш, а потом их, и спустя 3,5 часа выгрузились в финской столице. Здесь нас ждала двухчасовая экскурсия с русскоязычным гидом (заказали по интернету). В Хельсинки шел мокрый снег, но тротуары были или сухими (подогреваются!), или чуть припущенными снежком и посыпанными мелким гравием. Никакого песка, а, тем более, солевых разъедающих обувь смесей мы в глаза не видали — ни здесь, ни в Рованиеми. Только гравий величиной со смородинку. Кстати, в Рованиеми на улицах снег сгребают в сугробы выше меня ростом. Я поинтересовалась у гида, не затопит ли город весной? — «Что вы! Как только начнет таять, все вывезут».Моего ребенка в Хельсинки впечатлили волшебная корова (можно нашептать в ухо желание, и оно исполнится), шоколадное кафе «Фазер», каток возле вокзала, ледоколы в порту и колесо обозрения, в одной из кабинок которого — сауна.Наше общее впечатление — памятник трем кузнецам, которые без устали куют финское счастье. Они обнажены, потому что все — для народа, для себя — ничего.Мое впечатление — флаг над президентским дворцом развевается только тогда, когда президент там работает. Стоит ему уехать хотя бы на обед — и флаг приспускают. Налогоплательщики каждую минуту точно знают, президент на работе или где.Нагулявшись по Хельсинки, еле доползли до нашего следующего поезда — в Рованиеми. Но он стал наградой за убитые ноги. Двухместное купе с личным туалетом и душем! Мягкая постель, комплекты банных полотенец, шампуни!.. Господи, живут же люди! И это не какой-нибудь дорогущий «СВ», а обычный вагон ночного поезда.Кстати, по-моему, в Финляндии отсутствуют проводники как таковые. Если в России у нас скрупулезно проверяли паспорта, прежде чем разрешить войти в вагон-то здесь нажал кнопку — дверь открылась, вкатывай чемоданозавров в купе. Минут через 10-15 после отправления появится улыбчивый служащий, приложит сканер к коду на электронных билетах и привет.Наутро мы были в Рованиеми. И началось!Катание на оленях и собачьих упряжках по заснеженной лесной чаще. Ветви елей занавешивают узкую дорогу, цепляют за рукава. Собаки — голубоглазые хаски — несутся отчаянно. Олени идут степенно, цугом, за первым движется целый поезд саней.Посещение самого северного в мире зоопарка, где в огромных вольерах разгуливают белые медведи и бегают шоколадного цвета лисицы, ухают полярные совы и прыгают рыси. Финский волк валялся в снегу и не хотел подниматься, но я его пугнула, и серый недовольно затрусил к лесной опушке.Что касается Йоулупукки — он и в Финляндии Дед Мороз, только по-русски не говорит. Внучка ему прошептала в большое ухо (не меньше, чем у коровы) заветное желание, а он согласно кивал. Фотографироваться возле деда самим нельзя, финны нас сфотографировали и продали пять одинаковых снимков за 35 евро: резиденцию надо содержать.0финской еде. Еще в Хельсинки нас предупредили: не бойтесь кушать в палатках на рынках — все свежее, не отравят, каждые два часа торговцев проверяет инспекция. Мы влюбились в лососевый суп со сливками и оленину. А также в йогурты, сыры, конфеты «Фазер» и изумительное финское сливочное масло (чертовы санкции!). Каждое утро на завтраке в отеле нас ждало блюдо с лесными ягодами. Вкус — как будто бы свежие, постояв, щедро пустили сок. Этот ягодный микс финны добавляют к каше, йогурту, мясу и рыбе. Вкусно!Отдельное приключение — охота за северным сиянием. Выехали из отеля в 22.30 и спустя минут сорок приехали на какое-то озеро. Полярная ночь накрыла нас с головой. Ни одного огонька. Снег хрустит у внучки под унтами. Сквозь тучи мелькают крупные звезды. В чуме укутанные до глаз китайцы пьют горячий сок из морошки и жарят сосиски на вертелах. Мы тоже сожгли парочку и с аппетитом сжевали угольки. Постепенно разговорились — каждый на своем. Горевали, что сияния не видно. После полуночи нас вернули в отели. А сиянием мы насладились на следующий день — в кинозале музея «Арктикум».Очень понравился музей Пильке — музей Леса. В нем все можно потрогать, пощупать, со всем поиграть. Сделан музей, я бы сказала, из ничего. Никаких уникальных экспонатов. Например, заходишь в какой-то темный закуток — вокруг белеют стволы берез (тканевые полотна) и звучит запись ночных лесных звуков.Я не могла оторвать внучку от немудреной игрушки — соединенных веревочкой деревянных брусочков и молотка. Стучи и слушай, как звучит сосна, а как — ольха, осина, можжевельник, береза-Рядом гора ведер от полулитрового до огромного и список лесных ягод и грибов. Нажимаешь — и соответствующее ведро «наполняется». Столько можно за один раз собрать белых грибов и столько морошки, чтобы у лесной полиции не было претензий.Чудесная игра — баланс интересов. Четыре деревянных шара — экономические, культурные, экологические и социальные интересы людей — установлены на качающемся диске, каждый в едва намеченном углублении. Чуть сдвинешь — разлетаются в стороны, и попробуй снова создать баланс. Мы потратили не меньше четверти часа, чтобы вернуть на законные места три из четырех. Вот как легко нарушить равновесие в нашем хрупком мире….Ну почему у нас нет музея Дона или Степи, или обоих сразу?! Почему у нас не возят туристов в ночное, не предлагают расчесать жеребенку гриву? Ведь можно все придумать в сто раз интереснее, чем у финнов — мы богаче традициями, культурой, историей! Они каждую крупицу преподносят, как сокровище. Сделали из своего леса культ и детям втолковывают, что это национальное богатство. Мы стой сокровища, в лучшем случае, не замечаем. А как правило — затаптываем.В Питер прибыли днем. С неба сыпал то дождь, то снег. Тротуары, как вы понимаете, не подогревались и не расчищались даже на Невском. Скользя по гололеду, дошли до Дворцовой площади. Ее булыжник покрывала корка льда. Пока брели от арки Главного штаба до атлантов, у нас на глазах упали два человека.Спустя сутки в Ростове мы выкатили своих чемоданозавров на площадь перед вокзалом. Снега на тротуарах нет — только замерзшие плевки, окурки и нищие разбойного вида. Отвыкли мы от родных «пейзажей». Хочется, чтобы чистота и общее благолепие — по-фински, но на родине.***фото: Берег реки. Вдали — мост «Свеча сплавщика». Смеркается. Закат — в 15 часов. И полярная ночь до рассвета, до 10 утра; Северный полярный круг проходит прямо в резиденции Йоулупукки; Хельсинки. Сенатская площадь с памятником нашему Александру II. Его финны почитают за возрождение их парламентаризма. Гравий, которым посыпают все, что не подогревают, тоже виден