Категории Скрытая

Казачий хутор Садки (1834–1975)

21.10.2019

Серия: Исчезнувшие станицы и хутора Дубовского района

Валерий Дронов

Валерий Александрович Дронов родился в 1949 году в станице Казанской Ростовской области. С 1960 года проживает в Дубовском районе.

   Окончил  Ростовский  государственный  университет.

   Работал токарем, учителем, был комсомольским, партийным работником, сотрудником МЧС. 15 лет отдал службе в  МВД РФ.

       Работал в Администрации Дубовского района, ведущим специалистом Законодательного Собрания Ростовской области.

           Награждён двумя правительственными наградами, а также орденом ВВД «За Веру, Дон и Отечество» III степени, медалями Царицынского генеалогического общества «За вклад в развитие генеалогии» II степени, «За возрождение казачества Калмыкии».

      Написал книги «Казачий Присуд», «Позывной — Дон», «400 лет в педагогике», «Быть может, вернёмся?», печатался в 7 коллективных научных сборниках, в литературно-общественном журнале «Волго-Дон».

  Дронов В. А. Казачий хутор Садки (1834–1975). Дубовское, 2019.  — 34 с.

      В. Дронов занимается историческим краеведением. В его работах исследован значительный слой исторической литературы, выводы основаны на материалах, извлечённых из областных и ведомственных архивов, статистических выкладках, этнографических наблюдениях.

      О событиях, происходивших на территории современного Дубовского района в разные исторические периоды, о лицах, причастных тем или иным событиям, рассказано в книгах:

— «Очерки истории Дубовского района (1981–1971)»,

— «Станица Андреевская»,

— «Слобода Ильинка»,

— «Станица Эркетинская (1800–1944),

— «Хутор Семичный»,

— «Бузавы» (Очерк истории калмыцких станиц и хуторов Задонья),

— «События Гражданской войны в Задонье»,

— «Дубовский район в годы НЭПа и коллективизации»,

— «Дубовский район в годы Великой Отечественной войны»,

— «Дубовский район в годы подъёма, крушения и депрессии (1945–2015)», 

а также в сборнике «Это наша биография. Дубовский район в лицах».

    Книги  «Казачий  хутор  Садки»,  «Слобода  Ильинка», «Станица Атаманская»   выходят  в  серии  «Исчезнувшие станицы   и  хутора Дубовского  района».  Перед  читателями  первая   книга   из   этого цикла.  В  ней  рассказано  о возникновении, становлении, угасании одного из казачьих хуторов.

Автор благодарит работников

Государственного архива Ростовской области,

Центра документации новейшей истории Ростовской области,

отдела краеведения

Донской государственной публичной библиотеки,

Вячеслава Михайловича Копанева

     за помощь, оказанную в написании этого очерка.

_____________________________________________________________

КАЗАЧИЙ ХУТОР САДКИ

Неподалёку от села Дубовского находится территория, где на реке Сал во второй половине XVIII века появились первые населённые пункты. Это хутора Барабанщиковский, Садки, Верхнежировский. Заселение левого берега Дона и реки Сал производилось двумя потоками:

— основание крестьянских владельческих посёлков,

— образование новых казачьих хуторов с юртовыми земельными паями.[1]

Самым первым стал владельческий посёлок Барабанщиков. В Государственном архиве Ростовской области находим запись: «Первоначальной Войсковой Грамотой около 1781 года показано: посёлок принадлежал майору Екиму Барабанщикову с устройством мельницы».[2] Он завёз крестьянских 15 семей. Двумя годами позже сотник Терновской станицы Фёдор Акимович Жиров заселил крестьянами владельческий посёлок Жировский.

На этой же территории стали появляться и казачьи хутора. Казаки переселялись на Левобережье из-за малоземелья. Основой обеспеченности казачества были закрепляемые за семьёй земельные паи. С них богатели, заготовляли справу для казачьих сынов при отправке на действительную службу в казачьи полки. По мере увеличения численности казаков мужского пола год от года юртовые паи в донских станицах становились меньше.[3] Было принято решение Войсковой Канцелярии: нарезать паевую землю на Левобережье Дона. Разные люди шли на вновь освоенные местности. Самые лихие переезжали сами, но были и по жеребьёвке, и высланные из правобережных станиц по решению суда, по своему желанию переезжали в эти суровые края старообрядцы.

Первопоселенцы столкнулись с трудностями полупустынной степной жизни. Условия для земледелия суровые: светло-каштановые почвы с солонцами, засушливый климат, неудовлетворительная обеспеченность водными ресурсами. Земли, на которые они прибыли, были малопродуктивны, что делало жизнь людей чрезвычайно тяжёлой.

Населённые пункты изначально располагались на реках, чаще всего в местах речных изгибов, практически на полуостровах. Тем более что извилистые русла рек Сал и Ерик этому благоприятствовали. Обеспечивались выход к воде и дороге, такое месторасположение было наиболее защищённым в случае нападения лихих людей.

Так появились первые казачьи поселения на территории современного Дубовского района. Одним из них был в начале XIX века хутор Садков станицы Филипповской. Впервые он упоминается в документах 1834 года, числилось пять дворов.[4]

Карта Стрельбицкого, 1871

Хутор основали в живописном месте, на крутом извиве реки Сал. Участок был пригодным для садоводства, что было редкостью для полупустынного климата. Местность нетипичная для полупустынного пейзажа Задонья: хутор, будучи полуостровом реки Сал, был «спрятан» от климатических передряг. Тем более что в  XIX веке физико-географическая обстановка сложилась иная, берега Сала были не столь высоки, как сейчас, река на всём своём протяжении была глубоководной. Между Садками и Щегловым находилось урочище Садки — участок, отличавшийся от окружающей местности своей ровной плоскостью, что использовалось и для распашки земель, и для неплохих сенокосов.

Особенно успешным стало садоводство, рядом с каждой усадьбой раскинули свои кроны роскошные плодовые деревья. Так и назвали казачье поселение — Садки. Вторая версия: возможно, одним из основателей был казак Садков. В переписях до 1897 года хутор упоминается как Садков, в дальнейшем — Садки. Хутор имел «однофамильцев»: Садковский — той же станицы Филипповской, на реке Цымле, что на правом берегу Дона, и ещё один хутор — Русско-Садовский, он основался за Салом, в 2 верстах напротив. Был ещё один Садковский — калмыцкий хутор станицы Власовской, на балке Большая Мазанка (Худжурта).

                       Из карты Области войска Донского 1903 г.

Интересен процесс локализации объектов на географической карте. В степи с приобретением леса было трудно, границы усадеб делали из канав и земляных валов. Длительное натаптывание уличных дорог и поныне проявляет себя различием видов растительности. Со спутника, с километровой высоты, видны остатки усадеб хутора Садкова.

                 Интернет-сайт URL : Google Карты, 2019

       Историк Е. П. Савельев описывал тип жителей Левобережья Дона: «В хуторах станицы Баклановской, Нижне и Верхне-Курмоярских, Атаманской тип казаков азовских: лёгкие и подвижные, среднего роста, с длинными ногами при коротком выдающемся затылке, с орлиным носом, иногда тонким и прямом, подобранном маленьком подбородке. Все казаки азовского типа, большей частью, брюнеты, с чёрными и карими глазами, с весёлым и жгучим взором, одни словом, с азиатским оттенком в лицах до крайности разнообразном».[5]

Население хутора прибавлялось медленно, по сведениям переписи 1859 года:

       Хутор Садков при речке Салу, от окружной станицы Константиновской 135 вёрст, число дворов 6, число жителей мужского пола 12,  женского 18.

       Список населённых мест по сведениям 1859 года, Санкт-Петербург, 1864. Т. 12. С. 43.

В 1868 году насчитывалось 7 дворов, всего 58 казаков, перепись 1873 года показала: 10 дворов, 67 жителей.

Это были самые стойкие, домовитые хозяева. Современник писал: «Поражает на первый взгляд то обстоятельство, что среди погибших и сильно пораженных засухой полей есть довольно большая площадь (поля хутора Садки Филипповской ст. и часть полей станицы Баклановской), где уже несколько лет не знают неурожая и теперь собирают 50–80 пудов с десятины. А весь секрет, оказывается, чародеев-владельцев этих полей состоит в том, что они сделали запруды по протекающему в этом районе ручью, благодаря чему этот ручей, разливаясь ранней весной, заливает окрестные поля и насыщает их влагой, ограждающей посевы от засухи».[6] 

Бывш. усадьба у р. Сал в х. Садки, 2019
     Остатки усадьбы в х. Садки, 2019

К концу XIX века левобережная степь стала подвергаться обширным распашкам, на рынки страны пошёл донской товарный хлеб. У многих хуторов на реке Сал были установлены водяные мельницы, такая мельница молотила лопастями рядом с хутором Садки. Продукцию сбывали на ярмарках — на Ильинской, благо, она действовала неподалёку, в 12 верстах, в юртовой станице Баклановской ярмарки и базары проводились каждую среду. Жители сальских берегов лакомились раками. Их на зиму солили, сушили впрок, особенно ценилась раковая икра. Переработанный в порошок хитиновый покров (жерновка) служил для ветеринарных целей и продавался задорого.[7]

Построили два моста. Один через Сал, напротив Барабанщикова, его остатки видны и сейчас.

         Опоры моста через р. Сал в р-не х. Новобаранщикова, 2019

Второй мост, в виде плотины с пропускником для воды, соорудили через Ерик, около Щеглова. Он был возведён более 100 лет назад, до сих пор служит верным способом переправы.

Кладбище находилось в самом дальнем куту хутора — на конце полуострова, напротив хутора Русско-Садовского, который располагался рядом, за рекой Сал.

К концу XIX века в Садках было 13 дворов, 92 чел., 79 казаков, приписных (предназначенных для службы в полках 1, 2 и 3 очереди) — 37 чел. Проживало 13 крестьян, из них 6 украинцев. Грамотных было 10 чел, церковно-приходскую школу окончили 4, «домашнее» образование имели 6 чел.

Крестили детей, венчались, отпевали хуторян в церкви Св. Благоверного Князя Александра Невского в хуторе Барабанщикове, она была построена на собственные средства купца Никанора Максимовича Винникова.[8] 

Приписаны садковцы были к Дубовскому медицинскому участку, в хуторе Дубовском находилась квартира врача, приёмный покой на пять коек.

Станица Баклановская переместилась в 1906 году с правого берега Дона на левый, соответственно несколько хуторов, в том числе Садки, перешли из станицы Филипповской на земли юрта новой станицы. Хуторского атамана по численности населения не было положено, окружное Правление представлял приказный, он следил за порядком, представлял списки казаков, призываемых на службу.

Перед грозовыми событиями, в 1915 году, хутор насчитывал 117 чел.

Запрос на участки был большой, но хуторское общество не всех соглашалось селить. Михаил Попов стремился попасть в Садки, но его никак не принимали хуторяне. Когда он женился на казачке Егоровой — тогда и землю дали.

Казак Н. А. Копанев в начале XX века обратился в войсковое Правление с просьбой о выделении земельного паевого надела в юрте станицы Баклановской. Ему было предложено неудобье — часть земли у хутора Щеглова, где имелся заливной луг. Николай Андреевич согласился на небольшой участок, попросил выделить пахотную землю старшему сыну Михаилу — для обеспечения снаряжения на действительную службу. Просьба была удовлетворена, землю молодой казак получил вблизи хутора Садки, семья Михаила укоренилась в Садках, стали выращивать хлеб.

Старший Копанев остался в Щеглове, он приметил, что весенний заливной луг можно превратить в рыбо-производственное хозяйство, перегородив русло балки плотиной. Соорудили пропускную трубу, задвижку, укрепили берег. Весной, когда вода реки Ерик спала, образовался пруд. Николай поехал на Маныч, в бочках, на телегах, оттуда привёз мальков леща, судака, запустил в пруд. Летом сын Михаил вырастил хлеб и лодками за 5 вёрст переправил его в Щеглов, этой подкормкой была выращена товарная рыба. Осенью воду спустили, забрали улов, часть рыбы оставили в пруду. Станция железной дороги Ремонтная была рядом, в 7 верстах, отвозили поездами в Ростов вяленую, копчёную, солёную  рыбу. Там же продавали муку.

На этом предприимчивый казак не успокоился. На юртовых землях станицы Иловайской, близ реки Куберле, за счёт Войсковой казны был основан плодовый питомник. Казаку 55 вёрст — не круг, Николай поехал, закупил саженцы слив, поздних яблок и груш. Учитывая дефицит воды летом, поливал их водой из пруда, вырастил большой сад.

Поздней осенью хозяин и сыновья отвозили яблоки и груши в Ростов, где приобрели два магазина, в них реализовывали рыбу и фрукты.

Невдалеке от этого места совхоз «Восход» в 70-е годы XX века разбил новый сад, получали тонны фруктовой продукции. Хорошая работа 2 века живёт.

Построили дом, амбары, имелись четыре коня, волы. На Салу соорудили мельницу. Держали овец, на зиму была работа женщинам — пряли, вязали носки и продавали их в Ростове. В хозяйстве трудились работники.

       Предпринимательство завершилось в сентябре 1914 года, когда началась Первая мировая война. Старшего сына Михаила полностью экипировали для службы в Донском казачьем полку. Справа была непростым бременем для семьи, чтобы снарядить молодого казака «конно и оружно», приходилось вести большие материальные затраты, надо было иметь при себе около 60 вещей, приобретённых за свой счёт в магазинах войскового комиссионера: 2–3 мундира, 2–3 шинели, 2–3 пары сапог, строевого коня, шашку и пику. Всё это составляло внушительную по тем временам сумму 250–300 рублей, два полных годовых дохода, в пересчёте — две пары быков, либо овец десятка четыре. Да строевого коня не абы какого, а чтобы полностью соответствовал требованиям жёстких инструкций и прошёл строгую комиссию по отбору.

       Дома оставалась жена, которая родила через 2 месяца второго ребёнка, сына, тоже Михаила.

       Судьбой было определено, что казачьи хутора Садки и Щеглов оказались в центре крестьянских поселений, вокруг были крестьянские хутора, приписанные к слободе Ильинке, — Барабанщиков, Павлинский, Верхний Жиров, Алексеевский. Если в XIX веке можно было ещё как-то контролировать ситуацию, то после реформы 1861 года, вследствие значительного увеличения иногороднего населения, крестьяне стали предъявлять свои права, в том числе — экономические. Они не могли мириться с тем, что казачья семья в Садках получала паи на 70–80 десятин земли, а на крестьянские участки приходилось 4–5. Казачьему населению хутора было приписано 1 030 десятин земельного довольствия, слободские крестьяне соседних хуторов имели в своем распоряжении в десяток раз меньше.[9] Работники помещика Верхоломова в его экономии выпасали 12 тыс. мериносовых овец, было 12 паровых молотилок, два фруктовых сада.

       Иногородние платили большие подати, за право жить на казачьей земле они облагались особым налогом — посаженной платой, за обучение детей в школе приходилось больше платить, чем казакам. Разрешали иметь бесплатно только по одной лошади, по одной корове, у кого больше, будь добр плати станице за выпаса. За остальной «излишне содержимый» скот иногородние платили станичной казне: лошади — 4 руб., свиньи 5 руб., даже с гусей брали по 25 коп. Все эти виды повинности не освобождали от государственных налогов. Крестьянина обложили со всех сторон.

       Соседи были ненадёжные: в конце 1917 года в Котельниково стали образовываться красногвардейские отряды, на станции Ремонтная, в хуторах Дубовском, Барабанщиковском, в слободе Ильинке появились Советы и ревкомы. Между казачьим и крестьянским населением борозда становилась всё глубже и глубже.

В январе 1918 года барабанщиковские крестьяне растащили имущество Верхоломова. Казаки с тревогой наблюдали за нагнетанием обстановки.

В станице Цымлянской (ст. Цимлянская, г. Цимлянск) был образован Совет. Казаки его разогнали, 70 бойцов стали уходить в сторону станции Ремонтная, где был оплот красных. Здесь 2 апреля путь красногвардейцам преградил отряд из хутора Садки во главе с вахмистром Ефремом Поповым.[10] Казаков-повстанцев собралось 150 человек — из станиц Терновской, Кумшатской, Филипповской, Верхне-Курмоярской и Ефремовской. Около Щеглова, в 2 верстах от Садков, отступающие сдались, казаки в плен их брать не стали, порубили 68 чел.[11] Возле хутора вырос курган братской могилы без креста. В настоящее время на этом месте находится памятник.

  Иногородние стали выгонять скот на выпаса станичных пастбищ, прекратили выплаты в станичную казну за аренду земли. Советы начали конфисковать средства станиц, находящиеся в казне, изымали инвентарь у коннозаводчиков и помещиков. Имущество владельцев Бабушева и Попова было разграблено. В ответ казаки станиц Баклановской, Терновской, Нижне-Курмоярской объявили восстание.

   В здании станции Ремонтная 7 апреля был созван Дубовский ревком. Ревкомовцы получили известие о том, что в хуторах Ериковском, Щеглове и Садках сосредоточились силы повстанцев. К станции подошёл сводный отряд казаков, окружили вокзал, взяли Ремонтную в пешем строю. Председатель ревкома Г. Г. Маркин отстреливался на улице вблизи станции, его застрелили.

       Хутора Садки и Барабанщиков оказались в центре боевых действии. Здесь, на линии Великокняжеская – Котельниково, находился участок пересечения интересов воюющих сторон. Важнейшее значение имел естественный рубеж — железнодорожный мост через Сал в районе хутора Барабанщикова. В этом месте был стык просёлочных дорог, ведущих от левобережных донских станиц в Сальские степи.

К лету 1918 года Донская армия стала вытеснять красных, наступая с юга Области. В июне Сальская группа войск красных с тяжёлыми боями оставила станцию Гашун, отошла в район хутора Дубовского, взорвав железнодорожный мост, создала по правому берегу реки укреплённый участок левее хуторов Садки и Барабанщиков.[12]

карта 1918

 Силами 2-го Крестьянского ревполка заняли позиции по правому, крутому берегу Сала на рубеже: Ремонтная – Барабанщиковский – Щеглов – Садки – Алексеевский. Штаб находился в хуторе Павлинском (близ х. Верхний Жиров), эскадрон Г. С. Маслакова расквартировался в Барабанщикове. Белые отошли к Зимовникам, фронт на время стабилизировался.

       Белые 29 июля в 4 часа утра внезапно захватили Верхний Жиров, приближаясь к Павлинскому, в районе хуторов Садки и Алексеевский бой продолжался весь день и ночь. Наступление вели два батальона пехоты с пулемётами и пушками. Части красных оказались в окружении. Местность открытая, от сильного огня пулемётов высокий травостой хлебов помогал мало, сражение превратилось в бойню. Красные потеряли под хутором Алексеевским 220 человек. Это был самый страшный бой на территории современного Дубовского района за всю его историю.

Белые активизировали военные действия, следующее наступление шло вдоль линии железной дороги от станции Торговая (г. Сальск) на Ремонтную. Барабанщиковский мост обороняли моряки, прибывшие в эшелонах со станции Тихорецкая, бой длился 4 дня. Мост красным удалось отстоять, моряки взяли с боем калмыцкую казачью станицу Власовскую (в 7 верстах от Садкова) и всю её сожгли. Некогда утопавшая в зелени и фруктовых садах, станица была выжжена вся, остались только пепелища с торчащими трубами. Деревянные дома со всеми хозяйственными постройками для скота, амбары для хранения зерна, всё было предано огню.

После того, как моряки сожгли станицу Власовскую, они заняли хутор Садки. Когда узнали, что у И. И. Попова сын Ефрем командует сотней у белых, и что он был в составе восставших, истребивших Цымлянскую дружину, красные убили Ивана Ивановича в собственном доме.

Заняв Левобережье Дона, белые припомнили уничтожение станицы, отряд Топилина забрал скот у крестьян в Кравцове, Верхнем Жирове, Павлинском, в слободе Ильинке. Сожгли 40 крестьянских домов в Барабанщикове.[14] Как знать, может быть о станицах и хуторах Задонья сложили пронзающую и трагичную песню:

 Четвёртые сутки пылают станицы.

 Горит под ногами донская земля…

        Директива Оргбюро ЦК РКП (б) от 24 января 1919 года содержала требование о терроре по отношению к контрреволюционному казачеству. Предлагалось провести истребление верхов казачества, богатых казаков, а также провести массовый террор в отношении всех казаков, прямо или косвенно боровшихся против советской власти, уничтожению подлежали бывшие хуторские атаманы, станичные судьи.

        Белые в масштабах репрессий тоже не уступали. По инструкции № 228 к приказу по Всевеликому Войску Донскому от 28 января 1919 года по решению военно-полевых судов уничтожались на месте казаки, добровольно вступившие в ряды красных, комиссары, агитаторы, матросы, командиры частей и инородцы — евреи, латыши. Пленных красноармейцев другой категории: шахтёры, рабочие, бывшие воинские чины, «забывшие присягу», держали в пяти концентрационных лагерях. В одном из них, Азовском, погибло более 20 тыс.[15]

       Карательные меры обеих сторон стали закономерностью, реальным следствием гражданской войны.

После развала фронтов Первой мировой войны М. Н. Копанев в 1918 году вернулся домой. Внук Вячеслав видел фото — дед сидит, крепкий казачина, на груди три Георгиевских креста, рядом стоит товарищ, фотография в памяти осталось навечно. Дома было большое хозяйство, жена молодая Мария, поэтому Михаил воевать не хотел, в политику не лез, в течение  бурного 1918-го и весны 1919 года в каких-либо боевых действиях за белых или красных не участвовал, от принудительных мобилизаций с обеих сторон скрывался.

Везло до поры, до времени. Весной 1919 года он с двумя работниками поехал пахать яровые, недалеко от Садков. Взяли волов, 4 коня, земля была подальше, за изгибом реки. Вечером сели у костра, огонь заметен далеко, в степи нет помех для взгляда. Галушки стали варить. Подъехал конный отряд, примерно человек 30, это были калмыки, кто они — красные или белые, не представились. Командир сказал:

        — Какой справный казак, мы тебя и твоих работников мобилизуем, батраки пойдут в солдаты. Быков порежем на провиант, а лошадей заберём.  

Бывший фронтовик не сдержался, вспылил и сказал:

— Свистну казаков из Садкова, прилетят и порубят вас к чёрту.

Командир выхватил саблю и со словами:

 — Ты ещё мне угрожаешь! — зарубил Михаила.

        Затем они зарезали быков, забрали мясо и лошадей. Один из работников ушёл пешком ночью в степь, второй знал местность, воспользовавшись моментом, ярами на коне намётом скрылся от моботряда. Ночью прискакал в Садки с криком:

 — Казаки, Мишку Копанева зарубили!

Казаки по сполоху, в одном исподнем, кинулись с шашками в степь, но убийц в темноте не нашли.[16]

Образованные красными продовольственные комитеты приступили к взятию на учёт, покупке за бесценок и вывозу «излишков» хлеба в центральные районы страны. Зачастую хлеб и скот брали волевым порядком, что доходило до необоснованно суровых экспроприаций, когда вычищали запасы, отнимая даже семенное зерно.[17]

Гражданская война закончилась, а продразверстка, вплоть до 1921 года, осталась. К старшему Копаневу, в Щеглах, пришли продотрядовцы:

  — Какой у тебя дом справный, на чём крутишь и где твой хлеб?

Тот нашёлся:

  — Яблочки продаю, хлеб растил в Садках мой старший сын, его убили. Есть только яблоки и груши на деревьях.

Один продотрядовец полез на дерево, сорвал яблоко, а оно зелёное, зреть да зреть. Так и оставили казака в покое. 

На землях хутора, километрах в 4 от Садков, в 20-е годы стали скрываться казаки, участвовавшие в войне на стороне белых. Они в поле вырыли землянку, там жили. Еду привозили родственники из Жуковской, за 20 километров. Однако вскоре их разоблачили и арестовали.

Хутор Садки числился в 1923 году в Цымлянской волости, затем был переведён на учёт в Барабанщиковский сельсовет Дубовского района. В 1926 году числилось 43 семьи, 198 жителей, из них 175 казаков. Школа 1 ступени.

Поредевшая семья Копаневых в 20-е годы продолжала заниматься хозяйством на хуторе Садки. На снимке виден их основательно выстроенный дом. Надевать казачью форму стало опасным, пришлось фотографироваться в простой русской одежде.

Семья Копаневых, сидят Николай Андреевич, Мария Ивановна, Николай Николаевич, стоят Иван Николаевич, Галина Николаевна, Пелагея Николаевна, х. Садков, 20-е гг.  

В 30-е годы образовался колхоз им. Кагановича, в который вошли жители Барабанщикова и Садков, в Садках была контора колхоза. Работа была тяжёлой, от зари до зари. Колхоз построил клуб, показывали кино. Дети садились на пол перед экраном. На первом показе кинофильма, когда на них стала «литься» вода с полотнища — ребята закричали и убежали из клуба. После работы молодёжь шла в клуб, начиналась репетиция драматического кружка. Колхоз давал телегу, на которую грузили декорации и  костюмы, сделанные собственными руками, садковские самодеятельные артисты выезжали с постановками в Верхний Жиров, в Щеглов. На летний период организовывали детские площадки, куда определяли детей под присмотр учителей.[18]

Грянула Великая Отечественная война, 16 уроженцев и жителей хутора не вернулись с фронта.[19] Гвардии казак А. П. Кривобоков убит в Краснодарском крае, красноармеец И. М. Лукьянов умер от ран в плену в Таганроге, телефонист Г. В. Медведев погиб в Калужской области, телефонист Л. А. Попов упокоился на Смоленщине, стрелок Ф. П. Таможников погиб, обороняя Ленинград. В 1941 году формировался 1135-й кавалерийский полк, в том числе из жителей Дубовского района. Почти весь он остался лежать в окопах Миус-фронта, в том числе убит телефонист Ф. Н. Попов.  

Садковские казаки воевали отважно и достойно, сказались многовековые боевые традиции.

Командир огневого взвода артполка Александр Николаевич Копанев на фронте с первых месяцев войны. Был ранен, награждён медалью «За отвагу», затем — орденом Великой Отечественной войны 2 степени. Отличился в бою под деревней Крула Белостокской области (Белоруссия). Командир полка написал в наградном листе: «В наступательном бою уверенно и мужественно вёл огонь прямой наводкой с открытой огневой позиции». Лоб в лоб, кто кого — так можно описать эти действия. В результате уничтожено 11 пулемётных точек противника, две пушки, более 40 немцев осталось на поле боя. Самый значительный результат огневой атаки — уничтожена тяжёлая  боевая машина «Фердинанд», вооружённая 88-мм пушкой, это самая мощная бронированная машина немецкой бронетехники того периода. В следующем бою ранили наводчика, старший лейтенант сам стал за панораму орудия, действиями расчёта были рассеяны контратакующие цепи противника, уничтожено 20 гитлеровцев. Подвиги офицера отмечены достойно, вручили орден Великой Отечественной войны 1 степени.[20]

Командир огневого взвода ст. лейтенант А. Н. Копанев
Фото предоставлено В. М. Копаневым

В 1985 году награждён ещё одним орденом Великой Отечественной войны 1 степени, 5 юбилейными медалями Победы в Великой Отечественной войне, медалью «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»

Алексей Алексеевич Михевичев служил в артиллерии командиром вычислительного отделения. Артиллерийская разведка — опасная боевая профессия. Находясь в передовых порядках пехоты, сержант обнаружил и засёк две батареи противника, передал данные на наблюдательный пункт, немецкие орудия были уничтожены. Награждён медалью «За боевые заслуги». В 1943 году, под артобстрелом, с риском для жизни устранил четыре порыва линии связи. Вручили высокую солдатскую награду, медаль «За отвагу».

Сергей Никифорович Попов был награждён орденом Великой Отечественной войны II степени. Красноармеец Тимофей Анисимович Челбин был ранен и контужен, вручили медаль «За боевые заслуги». Младший сержант Георгий Емельянович Чувильдеев служил командиром отделения, награждён медалью «За боевые заслуги».[21]

        Михаила Копанева весной 1941 года призвали из хутора Садки на срочную службу— радистом в 157-й гаубично-артиллерийский полк, ему было 26 лет. Часть дислоцировалась под Перемышлем, около польской границы. На 22 июня гаубицы были спрятаны в роще, немецкие самолёты стали бомбить расположение полка. Артиллеристы пытались спасти орудия, однако кони были необстрелянные, под вой самолётов и авиабомб рвали постромки, падали, ломали ноги, создавался хаос.

Командир полка не растерялся, принял самостоятельное решение на прорыв к своим, шли организованным отступлением. Пришлось познать всю горечь поражения, 600 километров прошёл Михаил пешком на восток — до Белой Церкви. Что и спасло в дальнейшем, офицеры и солдаты, вышедшие из окружения с петлицами, личными документами и оружием, не попадали в фильтрационные лагеря, а шли прямо на боевые позиции.

  Под Киевом в полукольцо попало две дивизии. Немцы миномётным огнём с высокого правого берега реки методично уничтожали дивизии, расположенные в низине долины левого берега. 157-й артиллерийский полк располагался дальше, сзади позиций стрелковых подразделений. Однако координат огневых точек противника из дивизий не доставляли. К артполку послали связника, обстрел был такой интенсивности, что он был в пути убит. Приполз второй, доложил, что осколок мины попал в рацию, разбита радиолампа, нужно вызвать артиллерийский огонь ваших батарей, а связи нет. Командир приказал из запаса выдать лампу, второй связной уполз. И ни слуху, ни духу. Командир вызвал М. Копанева и сказал:

   — Миша, я знаю, что у тебя двое детей. Но надо, бери ещё одну лампу и помогай своим.

  Смышлёный радист лампу закрутил в портянку, подмышку засунул. Нашёл убитого связника, достал у него лампу. На виду у немцев М. Копанев пробирался к позициям, наблюдатели его засекли и открыли миномётный огонь, взрыв, потерял сознание. Не дополз до окопов совсем немного, осталось 20 метров, но его притащили. Кинулись искать лампу, одна оказалась разбитой, та, что была замотана, чудом сохранилась. Бесценную деталь вставили в рацию, можно было вести коррекцию огня. Наши батареи подавили огневые точки противника, масса машин, орудий пошла в движение, окружение было разорвано.

Достойно воевали и вернулись домой участники Великой Отечественной войны Василий Болдырев, Алексей Ильченко, Михаил Литвиченко, Тихон Иванович Паршин, Анатолий Евгеньевич Персиянов, Никифор Попов, Николай Александрович Попов.

Хутору Садки пришлось пережить и отступление советских войск, и оккупацию, и долгожданное освобождение. В июле 1942 года немцы и румыны от станицы Цымлянской вдоль правого берега реки Сал силами 4-го танкового корпуса и 4-й румынской армии вели наступление на Дубовское с целью перерезать коммуникации Сталинграда и выйти к городу с юга. В эту полосу попал и хутор Садки. 51-я армия РККА не сдержала наступление гитлеровцев.

                            Карта боевых действий, июль-август 1942

 Полгода в Садках хозяйничали немцы. Зима выдалась холодной, они разбирали крестьянские постройки и отапливали печи. Дом Копаневых гитлеровцы повредили, а сад не тронули, сберегли, не порубили на дрова. Надеялись: «Это будет наша земля».      

 Расплата пришла в конце декабря 1942 года. Силами 23-й танковой дивизии правобережье Сала было освобождено от захватчиков.

        Хутор Садки ждали перемены. После войны произошли коренные трансформации в экономике страны. Урбанизация, а также концентрация аграрного производства выдвигали свои требования, зачастую фатальные для небольших населённых пунктов. Жители уходили в города и на работу в другие отрасли народного хозяйства. Многие покинули деревню в расчёте на лучшие условия жизни и стабильный заработок.[22]

Массовое укрупнение колхозов стало объективной неизбежностью. Колхоз им. Кагановича не имел средств для развития, его скромные финансы умещались в железном ящике, хранящемся в правлении. Жизнь подсказывала идею укрупнения, что и было проведено в 1950 году, из 28 мелких хозяйств на территории Дубовского района было создано 11 больших колхозов.     

В хуторе Щеглове образовали укрупнённый колхоз, затем совхоз «Восход». Заново выстроили всю производственную и социальную инфраструктуру: мастерская, гараж, нефтебаза, склады, школа, почта, медпункт, Дом культуры, баня, детский сад, магазины. В Верхнем Жирове организовали отделение совхоза, этот хутор уцелел, а Садки, Павлинский, Алексеевский, где не было ферм, были обречены на угасание.

Жители хутора долго не хотели уезжать. Было из-за чего, по воспоминаниям старожилов место было живописное, в 50–60 годы Садки стал красивым, обширным населённым пунктом, сады сплошь покрывали всё пространство хутора, у каждой семьи были большие огороды, по 60–70 соток.

Когда образовался новый совхоз «Восход», работы в Садках не стало, ехать на птицеферму и на другие производственные участки в Щеглов, в Верхний Жиров приходилось за 3 километра. Жители стали уезжать, кто куда. Многие получили бесплатное жильё на центральной усадьбе — в Щеглове, другие переехали в Ростов, Сталинград, в Волгодонск, в село Дубовское. К концу 60-х – началу 70-х годов остались жить три семьи — Василия Ивановича Болдырева, Раисы Никифоровны Поляковой и Анны Михайловны Клевцовой. Болдыревы уехали в Верхний Жиров, Клевцовы в Щеглов. Кто желал, в совхозе давали квартиры. Семье доярки В. Г. Казьминой директор совхоза П. В. Мудрый предлагал квартиру, отказались, сами построили новый дом на берегу Ерика, здесь и усадьбы были побольше, и река близко.

В 1975 году хутор исключили из учётных административных данных.[23]

Долго держался Барабанщиковский, но постепенно самый старинный хутор на территории Дубовского района ушёл в небытие.   

 Из садковцев на начало века XXI-го осталась на родных землях только Валентина Григорьевна Казьмина, проживает в хуторе Щеглове. Она любит рассказывать внукам о когда-то цветущем родном хуторе Садки.

Земляки помнят имена заслуженных тружеников.

Вячеслав Николаевич Попов окончил Донской сельхозинститут, работал зоотехником фермы совхоза «Восход», главным зоотехником, секретарём парткома, долгое время возглавляет колхоз СПК «Восход» — одно из лучших хозяйств Дубовского района. Опытному руководителю присвоили высокое звание Заслуженный работник сельского хозяйства РФ.

Алексей Алексеевич Ильченко работал в совхозе «Восход», после армии — водитель ТП СХТ. В 1986 году на ликвидации аварии на ЧАЭС старшина роты, проводил дезактивацию станции. Возглавлял районную организацию «Союз–Чернобыль», награждён медалью «За спасение погибавших».

В начале XXI века от хутора остались только развалины и фундаменты домов, да выделяются межевые валы. Блестит базальтовыми прожилками, светится на солнце рубчатыми гранями молотильный камень-каток.

                      Роща тополей на окраине х. Садки, 2019

На берегу Сала раскинули кроны оставшиеся груши. При въезде в бывший хутор стоят пока ещё невысохшие роскошные тополя, они о чём-то шелестят листьями, может быть, о прошлом славного казачьего хутора с красивым названием Садки.

   с. Дубовское,  2019

Приложение                                                                                       

       Исчезнувшие станицы и хутора

(на территории современного Дубовского района)

   В 1859–1917 гг.:

Абакумов, Агейчев, Безпалов, Генеральский, Денисов, Жарков, Жемчугов, Зайцев, Земчинов, Зык, Каршин, Кирсанов, Колядин, Комарев, Кривской (около ст. Жуковской), Ладыгин, Летник-Баклановский, Лопатинский, Маркин, Нижний, Островский, Островской, Попов, Титов, Фетисов, Филиппов, Фролов, Ченцова, Чиков Кут, Юдин.

В 1917–1991 гг.:

Алексеев, Атаманская, Бабий (Бабин Лиман), Бабушев, Бакланов, Барабанщиков, Барабанщиковский, Белоусов, Болдырев, Весёлый (около х. Донского), Водяной, Воробьёв, Ежов, Ермаков, Ильинка, Калтаканов, Кандауров, Кисилевский, Ковалёв, Ковалевский, Колодезный, Комаров, Комарев, Кривской, Ладыгин (1), Лапин, Ленинский, Мазанов, Марьянов, Мелиоративный, Минаев, Минаевский, Молокан, Павловский, Подгора, Потаповская, Садков, Сал, Сальский, Сады Ильинские, Самохин, Самсонов, Селиванов, Сельдинов, Семёнов, Сибиречный, Стоковый, Тарасов, Февралёв, Хоринка, Худжуртинский, Хурульный, Ультигур (Аксайский), Червлёный (Черлёный), Чунусовская, Чунусовский.

   В 1991–2013 гг.:

Вишнёвый, Дальний, Калинин, Королёв, Красный Курган, Крюков, Куропатин, Ладыгин (2), Ленина, Ленинский, Мелиоративный, Минаев, Подгоры, Пятилетка, Сайгачий, Сал-Адьянов, Сиротский (около ст. Эркетиновской), Снежный, Советский, Стоковый, Тюльпанный, Чёрный Курган, Яблочный.   

_____________________________________________________________

   Источники:

  1. Земля Донского войска. Список населённых мест по сведениям 1859  года. СПб., 1864 г.

2.  Область  войска  Донского по переписи 1873  года. Новочеркасск,

1879 г.

3. Памятные книжки войска Донского на 1866, 1868, 1871, 1873, 1875–1877, 1885, 1892–1896, 1900, 1904–1916 гг. Новочеркасск.

4. Первая   всеобщая   перепись   населения  Российской  Империи, 

1897 г. / Под. ред. Тройницкого Н. А. М., 1905 г.

5. Ростовская область. Административно-территориальное деление на 1920-1924, 1924-1937, 1950, 1955, 1959, 1964, 1976, 1988 гг. Справочники. Ростов н/Д. : Ростовское книжное издательство.

6. Статистические сведения о числе дворов, хозяйств, населении по станицам Сальского округа Области воска Донского в 1917 г. ГАРО. Ф. 353. Оп.1. Д. 878.

 7. Вся  Область  войска  Донского  на 1899 год. /  Под сост. Нейфельд Д. С. Ростов н/Д., 1899 г.

 8. Вся Область войска Донского и Северный Кавказ, 1903 г. Ростов  

 н/Д., 1904.


[1] Владельческий посёлок — населённый пункт, земельное довольствие которого и крестьяне принадлежат помещику. Юртовой пай — земельные и водные угодья одной станицы.

[2]  ГАРО. Ф. 55. Д. 250. Оп. 1. Л. 83.

[3] Сведения о Войске Донском. / Издание Ф. Троилина. Новочеркасск, 1878. С. 3.

[4] ГАРО. Ф. 55. Д. 250. Оп. 1. Л. 83.

[5] Савельев Е. П. Типы донских казаков и особенностей их говоров. Новочеркасск, 1908. С. 3.

[6] Болдырев В. Казаки и отхожий промысел. / Гoлoc кaзaчеcтвa. 1914. № 46.

С. 21.

[7] Статистическое  описание   земли  донских  казаков,  составленное в 1822–1832 годах. Новочеркасск, 1891. С. 86.

[8] Шевченко С. А. Сальские степи. Зимовники, 2013. С. 183.

[9] Алфавитный список населенных мест Области войска Донского. Новочеркасск: Областная войска Донского типография, 1915. С. 511.

[10] Волгодонская правда. 2010. 7 сент.

[11] Афиногенов П. П. Подсеченов В. Е. Из воспоминаний о гибели Цимлянской дружины дружины 2 апреля 1918 г. / Дон в годы революции и Гражданской 1917–1902 гг. Сб. Ростов н/Д. : Альтаир, 2017. С. 314.

[12] ЦГАСА. Ф. 40435. Оп. 1. Д. 106. Л. 272.

[13] Предоставлено Котельниковским районным краеведческим музеем.

[14] Данилов М. Пылает Сальская степь. / Илюмжинов Н. Огненными дорогами войны. Элиста. 2018. С. 340.

[15] Боранова Г. Н. Лагерь смерти. // Донской временник. 2009. №12. С. 56.

[16] Респондент В. М. Копанев, 1945 г. р., записано в с. Дубовском в  апреле 2019 г. Интервьюер В. А. Дронов.

[17] Родин Г. Г. Продовольственный плацдарм революции. Волгоград, 2010.

С. 49.

[18] Респондент В. Г. Казьмина, 1932 г. р., записано в х. Щеглове в апреле 2019 г. Интервьюер В. А. Дронов.

[19] Помните  нас поимённо.  Книга  Памяти  Дубовского  района Ростовской  области. / Сост. Терехов  А. В. Шмыгаль И. А.  Ростов-н/Д., : Альтаир.  2015.

   [20] ЦАМО. Ф. 33. Оп. 690155. Д. 1741.  № зап. 33174639.

   [21] Там же. Оп. 690306. Д. 3484. № зап. 42588790.

[22] См. : Зеленин И. Е. Аграрная политика Н. С. Хрущева и сельское хозяйство страны // Отечественная история. 2000. № 1. С. 85.

[23] Административно-территориальное деление Ростовской области: (1971–1993): Справочник. Ростов-на-Дону, 1999. С. 220.