«Жила-была девочка казачка». Наша читательница из посёлка Зимовники собирает архив родовой памяти

фото: http://re-actor.net/

Творчество наших читателей. Лариса Гуреева, посёлок Зимовники.

Собирает архив родовой памяти казаков  станицы Атаманской Сальского округа Области Войска Донского.

ЖИЛА БЫЛА ДЕВОЧКА–КАЗАЧКА 

Жили-были старообрядцы Карасёвы, они в хуторе Гурееве, что в Атаманской станице, такие домовитые, задельные, уважаемые. Всё в семью несут.  

       И на глазах то у них росла красавица, желанница Евдокия, любил её папенька больше жизни. А как замуж поспело, так и отдал, её не спросясь,  — за своих, за дальних родственников Карасёвых. Всё в семью, и не обидят, свои же. 

       Этих старообрядцев не поймёшь. Упрямые. Как говорит мой учитель В. А. Дронов, между прочим, отличный краевед: «Вас, старообрядцев, не исправишь!»  

       Вопреки воле отца, пришла к настоятелю церкви отцу Анисиму эта Евдокия, что замуж-то вышла за родственника в пятом колене. И говорит: «Не хочу жить с ним, отдали родители без моего желания. Разводите!»  

       Анисим, в утайке от родителей, отписал в Москву письмо, в Епархию, старообрядцы мол тут, что хотят, то и делают. Ответ таков: «Наложить епитимию, развенчать». 

       Хуторцы взбугрились. Свёкор то Карасев не сдаётся, силён, чертяка. И вояка славный, и община хутора Гуреева на его стороне: «Никаких разводов! Чего это отец Анисим против общины идёть? Не хотить нас слушать, так  у нас свой уставщик есть, донской, природный Симеон Маркин. А Анисим пусть в свою Москву едеть, не быть московским порядкам на Дону».         

       А в Гурееве ажник три питейных дома. Свёкр то Ефим Карасёв подвыпил и пришёл к настоятелю разбираться. Да так дюже ругалси, божечки ж ты мой! 

О чём Анисим тут же отрапортовал по инстанции. Подлинник донесения: 

       «Лично ко мне в дом заходил в пьяном виде и спрашивал — на что ты доносил Архиерею о сём браке? И называл всячески неприличными словами». 

       И пошло противостояние. Супротив воли родителей и благословенья общины пошла! Старообрядцы в приход перестали ходить, касса теряется.  

       Начал Анисим сторонников собирать, но оказалось — не так-то просто. Карасёв то стал по кабакам, да неприличным домам ходить и рассказывать, какой Анисим наглец: «На Дону наш какой-никакой плохонький, а свой, стервец. А ты, Анисим, пришлый».  

       Вот так и жили, клявузами заваливали Московскую старообрядческую епархию. Азьсмиренные — так это не на Дону, это где-то далеко. 

       Старообрядческий уставщик Симеон Маркин и рад. Всё копеечка в карман. Шкандал то ему на руку.  

       Анисим ждал, чай, вразумятся. Ан нет, даже Атаман станичный  стал неслухменным и неподатливым. Не послушались старообрядцы предписания Архиепископа о расторжении брака. На том и стояли. И Евдокия смирилась. 

       Со старообрядцами спорить — только врагов наживать. Казаки тоже не лыком шиты, следом накатали кучу писем жалобных на отца Анисима. Да и слава Богу! Нам, потомкам, в этой переписке хоть есть что почитать, повеселиться.  

   А у Карасёвых род хороший пошёл. Отчаянный. В боях славный: казаки  Быкадоровы, Текучёвы, Карасёвы, Харитины. И Евдокия в этом тоже преуспела, кучу детишков нарожала. 

       Но это уже другой сказ. 

____________________________________________________________________________________________________

Сегодня хутор Гуреев- центр сельского поселения Дубовского района. Постоянное население 844 чел.(перепись 2010г). На 2011г избирателей числится 555.

Согласно Списку населённых мест Области Войска Донского в 1873 году хутор Гуреев относился к юрту станицы Верхне-Курмоярской, входившей во Второй Донской округ Области Войска Донского. В хуторе имелось 107 дворов, проживало 369 душ мужского и 393 женского пола^[2].

Согласно Алфавитному списку населённых мест области войска Донского 1915 года издания хутор Гуреев относился к юрту станицы Атаманской, в хуторе имелось 229 дворов, Никольская церковь^[3], приходское училище, проживало 793 души мужского и 783 душ женского пола^[4].

В результате Гражданской войны население хутора уменьшилось. В данных Всесоюзной переписи населения 1926 года населённый пункт значится как станица Гуреевская. Станица являлась центром Гуреевского сельсовета Дубовского района Сальского округа Северо-Кавказского края. В станице проживало 1111 великороссов и 87 белоруссов^[5].

https://ru.wikipedia.org/wiki/Гуреев_(Дубовский_район)

____________________________________________________________________________________________________

ЖЕНИТЬСЯ — ХУЖЕ НЕВОЛИ

       Мои предки, казаки–старообрядцы (единоверцы), до революции 1917 года веру и традиции соблюдали. О нас говорят, что мы воины Христа.

       А после смуты для многих — как «бабушка отшептала», храмы начали разбирать, говорили, что материал пойдёт на школы, больницы. Кто же супротив? Молодёжь перестала следовать канонам старообрядческой церкви.

       Каноны это то, что приходит с детства. Перед службой полагалось быть без завтрака, обеда и ужина, в каждое воскресенье и в праздники начиналась молитва. После всенощных бдений соседей, зашедших в гости, нужно тоже поздравить с праздником, поделиться пирогами, да орешками. Соблюдение поста и ущемление себя во всем отражалось в поступках, в словах, в помыслах. Святой отец мог наказать: земные поклоны бить, епитимию наложить, а то и отлучить от церкви. Упаси Боже, пойти наперекор родителям.

      А тут новая власть с идеями, с лозунгами. Не та — застарелая,  насквозь  промоленная, пахнущая церковным ладаном, старообрядческая среда. Да ещё деды поучають: то дымку не пей, то не ругайся матерно, то книги не читай, вон Псалтирь, Библия — там всё сказано. Да и не до того казакам было.

      До сей поры народ думает — если старообрядец, значит фанат религиозный, постоянно бьющий поклоны и молящийся. Казаки даже пословицу такую знают: «Пока казак молился, конь с ног свалился». Это всё домыслы. Подтверждение тому, что казаки-старообрядцы такие же люди, как и мы с вами — письма и воспоминания моих станичников.

       Казак Андрей Илларионович Карпов писал о том, что по воле родителей в 18 лет в 1883 году вступил в брак с девицей Прасковьей Киреевой, а она после свадьбы через 5 месяцев родила нагульного ребёнка.

       Андрей,  конечно, осерчал  сильно,  но  для  старообрядцев  брак — святое  дело, прикипел ужо и сердцем к ней, любая стала, да и позор надо прикрыть. Жена она теперь его, замужняя, знать честная. «Ну что делать? — такие думы посещали донского казака, — мать шипит, не нужна, дескать, гулящая, добра не будет, отец, наоборот,  говорит: езжай забирать оттель, не  по-людски  это». И  сам  ждал, надеялся, что одумается его Прасковьюшка, да  и  любая стала. А Бог велел прощать друг друга. Говорил ей:

       — Давай жить по християнски, по-честному.

        Жена прощения не оценила, может, и ссора была. Два годика прожили, а своего дитёнка не нашлось.      

        Ежли пошло под раскат — телегу гальмой не остановить. Прасковья стала в гопки:

       — Я с вами, чигаманами-старообрядцами, жить не буду. Люблю другого казака, и буду с ним жить, как с мужем. Во грехе, но с любимым.

       Недолго думая, собрала ребёнка, закинула в сундук шурдуки, даренные до венчания и после замужества, купленные в лавке у Гриценко. Села на подводу и  к папеньке своему укатила, за 70 вёрст от станицы.

       Андрей был потребован  на военную службу. А думки все о ней, о  Прасковьюшке. Службица его в Донском казачьем полку к этому времени уж на третий год повернула.

       Вскоре в станицу Атаманскую донеслись слухи о том, что  Киреиха  то, жена казака А. И. Карпова, вторым приблудным беременна. Станичники, прибывшие с пополнением в полк, опять же Андрею весточку на ушко шепнули: в жалмерках себя не блюла, умудрилась нагулять ещё одного дитяти, как казаки гутарят — в подоле принесла. Вот тогда на сердце и залегла эта тяжёлая льдина, капающая холодной водой на сердце.     

      Но что делать? Пока длилась служба, Андрей казак добрый, вважил, простил и этот грех. 

      И тут она детей в  великоросской  церкви  покрестила!  Ох, беда, для старообрядцев это, хужее некуда. Да и порядка в доме нет, мать старенькая, отец упокоился.    

      Андрей 8 лет жил один, старообрядческие уставления не позволяли жениться, будучи несвободным от таинства брака. По его вере завести новую жалечку было невозможно.       

       Настобрыдла такая жизнь, на бирючьем положении. Посему и просил дать разрешение на расторжение церковного брака, так как не может жить с другой, ибо это при живой жене — тяжкий грех. Долготерпение кончилось, и написал казак в декабре 1891 года прошение Его Высокопреосвященству Савватию Московскому Области войска Донского и всея России.

     «Ваше Высокопреосвященство! А потому по домашности у меня нет такого порядка, притом имею престарелую мать, за которой должно ухаживать. Не лишним считаю упомянуть, что священник приходской  Великоросской  церкви, столько раз приходил и  просил, дабы я поступил бы в церковь, где, дескать, повенчаю тебя, с кем хочешь без всяких бумаг и затрат. Я же, во-первых, боюсь Бога, а во-вторых, следуя примеру своего покойного родителя, надеюсь получить душевное спасение только в той вере, в которой нахожусь. А потому ради Христа, покорнейше прошу Ваше Высокопреосвященство: не задержите меня своей милостивой резолюцией, дабы мне не погрязнуть во тьме смрадного греха и не быть вместе с прелюбодеями.

       К сему своему прошению  подписуюсь, казак Андрей Илларионович Карпов и по неграмотству, и по его личной просьбе расписался старообрядческий уставщик Симеон Маркович Маркин. 1891 год. Декабря 23 дня, станицы Атаманской Области войска Донского.

       В присутствии сего прошения и необходимости вступить в законный брак, во вторичный, без всякого вмешательства начальства, свидетельствую: приходской священник  Священноиерей  Анисим Вавилович Сидоров, станицы Атаманской».

       Это письмо обычного человека, умеющего любить и прощать. Письмо мужчины, способного быть выше досужих сплетен, мужчины, верящего в любовь. Он до последнего готов был простить свою полюбившуюся супругу. Но сердцу не прикажешь.

       Договорные старообрядческие свадьбы, где родители решают за детей, на ком жениться и за кого замуж идти, иногда приводили к краху семьи.

       Примечания:

Единоверцы — особая группа старообрядцев, которая два века назад вошла в лоно синодальной Церкви, сохранив старые, дониконовские обряды (двоеперстие, служба по старопечатным книгам).

Вважить — простить.

Гальма — тормоз.

Дымка — самогон.

Жалмерка — жена казака, ушедшего на службу.

На бирючьем положении — жить в положении изгоя.

Стать в гопки — резко проявить несогласие.

Чигаман — насмешливое прозвище казаков.

Шурдыки —  носильные вещи.

                                Под редакцией В. А. Дронова