Прогулка под обстрелом по центру Донецка, где жив театр, музеи, книжный магазин и люди — живы и крепки

После тяжелого дня — вернулись только что из Мариуполя — мы пили чай в Донецком театре кукол. Одна из руководительниц говорит: «Мы с девочками, когда совсем уж невмоготу, к Ленину ходим». — «Зачем?» — «Поплакать». К Ленину — это на площадь, где стоит памятник вождю. Спрашиваю: «А до этого куда обычно ходили?» — «Как все, к Пушкину. Там раньше весь город гудел». К Пушкину — это на бульвар имени поэта, вокруг которого театры и музеи, да чего там только нет. И вот — иду туда, к бульвару Пушкина. Как там сейчас?- пишет наш информационный партнёр «Российская газета».

Писательницы и пионерки

Сегодня на бульваре под широко раскрытым бронзовым взглядом Александр Сергеевича бродят только вороны. Горожане приходить сюда опасаются: слишком уж часто прилетает от тех, для кого Пушкин — совсем не наше всё. К тому же примыкающие к бульвару театры, дома культуры, музеи и многие кафе закрыты для посетителей. Самые частые гости у Пушкина теперь коммунальщики. Они оперативно заделывают последствия обстрелов, да и в другое время, если есть возможность, наводят тут какую-никакую красоту.

Вычищенный, но пустынный бульвар — зрелище жуткое. Как и мешки с песком возле витрин одной известной шоколадной фабрики. Как и забитые окна первых этажей. Как стаи ошалевших бродячих собак, которым не страшны уже обыкновенные автомобильные клаксоны.

И все же Пушкин жив. Хотя бы потому, что в считанных шагах от памятника вопреки всему работает книжный. Заглянул сюда — добрая открытая женщина, продавец Елена Лысакова, рассказывает мне: «Конечно, страшно, всюду пусто. Но все это время не закрывался один сетевой магазин — и мы. И люди к нам приходят, говорят, можно мы у вас хоть душой отдохнем».

Душой в донецком книжном магазине есть, где отдохнуть. Сразу напротив кассы — полка с современной российской литературой. Пелевин, Водолазкин, Басинский. Рядом икона Николая Чудотворца. Она не продается — охраняет. Не то современную прозу, не то продавцов с покупателями. А если пройти вглубь магазина, можно найти богатую букинистику и полные собрания сочинений — от Некрасова до Леонова.

— А что берут чаще всего?

— То, что советуем мы. Потому что мы все люди читающие. Я вот, например, сейчас влюбилась в «Хроники странствующего кота» Хиро Арикавы. Вот такая книжка! — Елена поднимает большой палец вверх. — А еще очень люблю ужастики. Почитаешь-почитаешь, а потом выходишь на улицу, и как-то уже не так страшно.

Через полчаса нашего знакомства скромная Елена признается, что пишет книги, детские. Пишет и ее дочь, Фалена, правда, все больше фантастику. Писательство для них — тоже укрытие, и посильней бетонных стен.

Воды нет давно, свет постоянно перебивает. Вот и читают — молитвы и ужастики

Вечером поехал к Лысаковым в гости, примерно тем же путем, что и Елена. Из центра она садится на автобус, который минут через пятнадцать привозит туда, где война давно — хозяйка. Выжженные глазницы домов провожают автобус, разнесены снарядами автоцентры и рынки, офисы наглухо заколочены. На одном из перекрестков автобус останавливается — интеллигентная женщина маленького роста идет под грохотом прилетов, отлетов и ПВО в сторону дома. Но там не спокойней — дом двух писательниц трижды был обстрелян. Не так давно снаряд влетел прямо к соседям, этажом выше. Воды нет давно, свет постоянно перебивает. Вот и читают — молитвы и ужастики.

Наверное, я задаю вопрос какой-то неуклюжий, но сейчас и здесь другое не приходит в голову: «Вы еще верите в живительную силу литературы?»

А она отвечает быстро, глазом не моргнув: «Мы бы иначе не работали».

В один из дней поехал в больницу имени Калинина. Ее только что обстреляли, несколько корпусов серьезно повреждено, в здании поликлиники — прямое попадание, на улицу высыпалось раскуроченное оборудование, батареи, кирпичи. Напротив пробитого фасада, у памятника святителю Луке Крымскому (тоже с книгой в руках), встречаю двух девчат, совсем молоденьких. Волонтерки, студентки меда, Ксения и Анастасия. Пришли работать санитарками после начала СВО. «Страшно нам? Да. Но уходить не будем, у нас работа такая». Разговорились. Ксения с Анастасией чуть не хором: «Когда в школе учились, читали много. Нравились нам книги о пионерах».

Балерина на посту

Медленно по Донецку давно не ходят и не ездят. Так вот, если выйти из книжного и быстрым шагом — вниз по бульвару, то минуты через три откроется тыльный фасад театра «Донбасс Опера». Оба крыла здания напоминают решето, особенно, правое. Окна — если не забиты фанерой, то заложены мешками с песком или оклеены скотчем.

Место падения одного из снарядов оперативно залито асфальтом. Из стен еще высовываются черные языки осколков. За этими стенами, классы детской балетной школы, репетиционные залы, а также кабинет инспектора пожарной охраны. И если школа сейчас закрыта, репетиции переведены в другие классы, то вот инспектор Людмила Ефремова здесь постоянно. Можно сказать, принимает все удары на себя.

— Когда две недели назад был обстрел, самый серьезный за последнее время, меня вынесло головой вперед в коридор, — рассказывает Людмила Алексеевна. — Я только когда очнулась, поняла, что случилось. Сразу побежала смотреть, что с театром.

Инспектор Ефремова на самом деле в прошлом балерина. Юное дарование в ней открыли, когда она была четырехлетней, и увезли в Москву. Потом хореографическое училище, карьера, дом — театр. И уходить отсюда просто так на пенсию она не думала. Теперь на бывшей балерине часто — жизни артистов, зрителей, да и просто прохожих.

— Театр всегда спасает жизни всем, — объясняет Ефремова. — У нас к тому же самое надежное в округе бомбоубежище, за которое тоже я отвечаю. Как начинается бомбежка и волнами выносит двери, — так все знают, что надо бежать к нам.

Спускаемся под круг сцены — именно там находится убежище — и видим: рядом с канистрами с водой… черепа. «Очень оптимистично», — заметил я. «Это жизнь», — пошутила Ефремова. Но на самом деле черепа — это реквизит, его тут сушат художники, потому что война войной, а репетиции и новые постановки никто не отменял.

В одном из классов, где репетируют солисты, нахожу Романа Белгородского. Это он исполнял Пер Гюнта на прошлогодних гастролях в Большом театре. Роман — ученик худрука «Донбасс Оперы» Вадима Писарева, блистал на сценах всего мира, постоянно участвовал в международном фестивале «Звезды мирового балета», который тот же Писарев проводил в родном Донецке. Во время войны Роман тоже времени даром не терял — женился: избранница — балерина Оксана Зизина. Последние дни перед родами Оксана провела под обстрелами — снаряды падали прямо на роддом. Но все закончилось хорошо — молодой танцовщик теперь в промежутках между репетициями успевает дотащить до дома многолитровые бочки с водой. В районе, где он живет, воды не бывает совсем.

— Как ни крути, война, конечно, оставляет след на нашей жизни и работе, — размышляет вслух Роман. — Верю ли я сегодня, что искусство может кому-то помочь? Мне хотелось бы верить, что искусство смягчает и морально поддерживает зрителей хотя бы на время, пока идет спектакль. Хотя они выходят из театра и снова попадают в ту же обстановку. Сложно все, — улыбается Пер Гюнт.

В холле «Донбасс Оперы» встречаю пару молодоженов. Фотографируются в интерьерах театра. Антон и Анастасия из разных донбасских городов, познакомились в интернете, и со свадьбой решили не тянуть. Надо спешить жить. Кто знает, когда кончится война…

За что стреляли в Манна

Куда еще нельзя было не зайти, гуляя по бульвару Пушкина — Союз писателей ДНР. Осколками он весь изрешечен. На одной стене председатель Союза Федор Березин подписывает «ранения» — в какой день прилетало. Календарь войны. А вот у него — экспонат для музея войны. Четырехтомник Генриха Манна, осколком прошило все тома. Это еще в марте прошлого года — только сам осколок утащил заезжий репортер. Приоткрываю раненную книгу — бросился в глаза обрубок фразы из какого-то романа Манна: «… слишком большая ненависть лишает сил. У него всегда было такое чувство, что жить важнее, чем мстить, и тот, кто действует, смотрит вперед, а не назад…» Будто бы кстати, будто бы про них, донецких.

После одного обстрела повредило трубы, писательские залы залило горячей водой — тогда она еще была в Донецке. Пришлось повыбросить десятки килограммов книг. «Все страдают от войны, — Русанов рассуждает. — Наверное, поэтому так много появилось пишущих людей, для многих это способ сбросить стресс».

В Донецке и правда появилось много новых литобъединений. Проводятся фестивали, издаются сборники. Писателей зовут на творческие встречи в другие города, из других концов России прозаики и поэты тоже — частые гости в Донецке. В прошлом году Союз писателей ДНР стал практически отделением Союза писателей России. «Теперь чиновники нас будут вынуждены хотя бы выслушать — а то обычно смотрят как-то так скептически: ну кто, мол, тут из вас Лев Толстой?».

На чем она тут держится, донецкая культура? Русанов объясняет так:

— На самом деле, в 2014 году люди культуры очень сильно разделились. Кто-то уехал, но большинство осталось. Держались зубами, когда не было ни зарплат, ни отопления, ни света. Актерам драмтеатра приходилось переезжать и жить в театре, потому что их поселки разбиты. А в оперном театре сгорел склад декораций. Почему, зачем — что им мешает бросить и сбежать? Жителям Донбасса свойственно здоровое упрямство. Да и любовь к родному краю — тоже не сбросишь со счетов.

Глубоким вечером я шел с бульвара Пушкина с его героями и смыслами. По улице изредка проносились автомобили. Ярко горели фонари. В тот вечер, к счастью, было тихо. Люди и памятники перевели дыхание. Через пару дней возле бульвара снова падали снаряды. В который раз досталось «Донбасс Опере», художественному музею и Союзу писателей. В соцсетях Русанов написал: взрывная волна не справилась с фанерой, закрывавшей окна.

Писатель пригвоздил: «Наша фанера — самая крепкая в мире».

Да что там, собственно, фанера. Люди-то здесь покрепче.

Кстати

Культурный фонд «Кино-телекомпания «Православная энциклопедия» при поддержке президентского фонда культурных инициатив в конце прошлого года завершила съемки документального фильма о людях, которые сохраняют культуру на Донбассе. Кинодокументалисты побывали в Донецке и в Мариуполе, в других городах Донбасса, а также сопровождали некоторые коллективы в гастролях по городам России. Среди героев фильма — музыканты Донецкой филармонии, артисты Донецкого театра кукол и Мариупольского драматического театра, солисты «Донбасс Оперы» и многие другие. Ожидается, что первые эпизоды фильмы будут опубликованы в интернете уже весной, а полностью ленту обещают закончить летом этого года.

Максим Васюнов