Как вместо большого и богатого моря образовалась большая и мертвая пустыня

Аральское море исчезло. Испарилось. Осталось только в воспоминаниях старожилов и экспонатах местного музея. / Владимир Снегирев/РГ

Владимир Снегирев (Ташкент — Нукус — Муйнак)

На дне

История, которую я хочу поведать читателям, очень трагичная и очень поучительная. Речь пойдет о глобальной природной катастрофе. Возможно, одной из самых больших в истории человечества.

Муйнак, осень 1973 года

Это было более чем полвека назад. Редакция газеты командировала меня на южный берег Аральского моря. С заданием: написать репортаж о смельчаках, которые на надувных лодках решили пересечь это море, причем для своего путешествия выбрали самую скверную пору — позднюю осень, когда редкий день в тех краях обходился без шторма.

Поджидая участников спортивной экспедиции, я зашел в местный райком партии, познакомился с секретарем райкома Домен Кожахметовой. Она, узнав о цели моего приезда, сильно удивилась:

— На лодке через Аральское море? Это совершенно невозможно, — твердо сказала мне эта дочь местного рыбака, которая родилась и выросла здесь. — Думаете, раз на карте Арал как большое озеро, значит он и в самом деле такой безобидный? Совсем наоборот. Это бурное море. Наши моряки и то боятся сейчас отходить далеко от гавани.

Но я точно знал, что мои друзья, отчалив десять дней назад от берега близ казахского города Аральск, теперь, по расчетам, должны приближаться к берегу близ узбекского города Муйнак. Пятьсот километров, судя по полученным радиограммам, они уже одолели. До финиша оставалось совсем чуть-чуть.

От Муйнака сюда четыре часа пути на джипах по бездорожью, но именно это и привлекает любителей экзотики. Пустыня, верблюды, море, в котором невозможно утонуть… Фото: Владимир Снегирев/РГ

Я вышел из райкома. На выгоревшем за лето бледно-голубом небе нежарко сияло октябрьское солнце. Невдалеке за песчаными дюнами серебрилось море с черточками рыбацких судов на горизонте. Мимо трусил верхом на ишаке старик-каракалпак в огромной папахе. Все было как вчера и позавчера, и наверное — как сто лет назад. Солнце, дюны и огромное море.

Потом в порту я выпросил большой быстроходный катер, чтобы встретить экспедицию прямо в море. Местных начальников долго уговаривать не пришлось: они были заинтригованы и так же, как секретарь райкома, не верили, что на лодках можно одолеть их Арал.

Мы мчались по синей глади, и берег быстро превращался в ничто, таял в голубой дымке. Прямо по курсу высоко в небе длинным трепещущимся клином на юг тянулись гуси. Ветер ударил внезапно. Катер словно споткнулся. Он стал круто заваливаться то на одну, то на другую сторону, и вскоре капитан, виновато пожав плечами, переложил штурвал на обратный курс. С трудом мы успели укрыться в гавани. Грянул шторм.

Муйнак в те годы был довольно живым, хотя и затрапезным местом. В порту швартовались рыболовецкие сейнеры и катера. На промыслах и переработке выловленной рыбы были заняты многие аборигены, тысяч пятнадцать, не меньше. А местный рыбоконсервный комбинат снабжал своей продукцией весь Союз, в редком доме тогда не попробовали частик в томате или судак в масле — made in Muynak. Богатое было море: более тридцати видов разной живности, включая осетровые. Добывали в год по сорок тысяч тонн рыбы. Черная икра у здешних жителей ценилась куда скромнее докторской колбасы.

Остатки рыболовецкой флотилии размещены под высоким берегом, на котором находится музей. Эти ржавые корабли — тоже часть музейной экспозиции, причем, видимо, самая привлекательная для туристов. Фото: Владимир Снегирев/РГ

Муйнак, весна 2024 года

Спустя полвека я снова оказался в этих краях. Час лета от Ташкента до Нукуса на комфортабельном аэробусе, затем три часа езды на машине по местами приличному, а местами вдребезги разбитому шоссе, и вот он — тот самый город, где я когда-то встречал покорителей Аральского моря.

Назвать Муйнак затрапезным теперь язык не повернется. На его единственной улице много вполне приличных домов, есть отели, есть современная больница, хорошие школы. Однако лучше всего, как и везде, выглядят новенькие административные здания. Есть аэропорт с бетонной ВПП и есть музей, что для населенного пункта, где проживают около пятнадцати тысяч жителей, согласитесь, — дело редкое.

Нет только одного — возможно, самого главного. Моря.

Его нет ни за близкими дюнами, ни на горизонте. Его не увидишь даже в самый сильный бинокль и даже из космоса его тоже не увидишь.

Аральское море исчезло. Испарилось. Осталось только в воспоминаниях старожилов. И в экспонатах местного музея.

Вместо располагавшегося в бараке райкома партии теперь стоит внушительный — бетон и стекло — офис хакимата, то есть районной администрации. Хакиму, главе Муйнака, тридцать восемь лет. Бахтияр Менглибеков, хоть и родился здесь, но Арала уже не застал — моря в глаза не видел.

А кто видел? Одного такого старожила я в Муйнаке нашел, им оказался 77-летний пенсионер, в прошлом — пилот самолета Ан-2 Владимир Зуев. Вечером сели с ним в гостинице, выпили по рюмке, Зуев стал вспоминать. Он старожил в третьем поколении, его предки сюда с Азова переселились — именно для того, чтобы научить каракалпаков премудростям рыбного промысла.

— Дед мой говорил, что в начале ХХ века глубина Арала была больше ста метров. В 60-е годы — это я уже сам помню — были глубины метров по семьдесят, а потом море стало быстро уходить. Но я еще застал то время, когда ловили сомов килограммов по четыреста каждый. Лещи величиной с лопату — их в ящик не более четырех помещалось. И черная икра у нас в ведерке всегда стояла.

Сейчас ни рыбокомбината, ни порта в Муйнаке нет. А жалкие остатки рыболовецкой флотилии размещены под высоким берегом, на котором находится музей. Как я понял, эти ржавые корабли — тоже часть музейной экспозиции, причем, видимо, самая привлекательная для туристов. А что? Ведь и вправду — чудно смотрятся морские сейнеры среди песков и чахлых кустов саксаула.

Кладбище кораблей на берегу Аральского моря / Автор: Владимир Снегирев

Умерло от жажды

Что же такого могло произойти, чтобы с карты земного шара исчезло целое море, а на его месте образовалась пустыня? Кстати, пустыня площадью в шесть миллионов гектаров уже и название получила — по аналогии с Каракум и Кызылкум ее назвали Аралкум.

Во время своей командировки в Узбекистан я встретился со многими людьми, которые профессионально занимаются проблемой Арала — учеными, чиновниками, общественными деятелями, журналистами. И вот что выяснилось.

Первые тревожные сигналы стали поступать еще в 60-е годы прошлого века, когда воды Сырдарьи и Амударьи принялись активно растаскивать по каналам и ирригационным системам обширного региона. А ведь именно две этих реки и были главными источниками пополнения Арала. Но тогда Союзу позарез был нужен хлопок, он являлся стратегическим сырьем: на хлопке держалась легкая промышленность, из хлопка делали порох, производили компоненты ракетного топлива. А потому центр требовал от среднеазиатских республик: даешь «белое золото» любой ценой!

Площади хлопковых плантаций из года в год увеличивались. Воды для полива требовалось все больше. Уже в конце 70-х Сырдарья перестала впадать в Аральское море, она выдыхалась где-то на полпути. К концу 80-х такая же участь постигла Амударью: ни единой капли из этой еще вчера могучей реки не попадало в Арал. Сейчас возле Нукуса можно увидеть жалкие остатки Амударьи — они больше похожи на хилый ручей. А ведь еще полвека назад по этим рекам ходили большие пароходы.

От былого моря осталась едва десятая часть. Ученые полагают, что именно неразумная хозяйственная деятельность привела к исчезновению Арала. Фото: Владимир Снегирев/РГ

Доктор сельхознаук, ученый-лесовод Зиновий Новицкий:

— В 1982 году вода резко отхлынула от Муйнака, море ушло километров на двадцать. Как раз тогда я стал заниматься Аралом, но все было засекречено, говорить громко о проблеме не разрешали. Многие в то время шарахались от этого региона, потому что о нем ходила дурная слава. Говорили, что там разрабатывают и испытывают бактериологическое оружие, и лучше от тех мест держаться подальше.

Еще спустя шесть лет на т.н. Большом Арале был официально поставлен крест, стало окончательно ясно, что море возродить невозможно.

Сейчас картина выглядит следующим образом: есть крохотный кусочек водной глади на севере, где Казахстан соорудил высоченную дамбу, которая препятствует стоку воды в Аралкум, а впадавшая там в море Сырдарья, похоже, чуть-чуть ожила. И есть полоска воды на западе — она примыкает к плато Устюрт, но вода там еще мертвее, чем в знаменитом Мертвом море. По некоторым данным, на один литр этой жидкости приходится до ста граммов соли. Ни рыбы, ни птиц там не водится, да и полоска эта с каждым годом становится все уже.

От былого моря осталась едва десятая часть.

Ученые полагают, что именно неразумная хозяйственная деятельность привела к исчезновению Арала.

Председатель Союза защиты Арала и Амударьи Юсуп Камалов:

— Это глобальная катастрофа в чистом виде, и творцы ее — мы сами. Здесь сконцентрированы глупость, жадность, недальновидность и ряд других человеческих пороков. Природу нужно не покорять, а жить с ней в гармонии, иначе быть большой беде.

И это не фигура речи — про большую беду.

Зиновий Новицкий в Ташкенте показал мне фотографии, сделанные ровно шесть лет назад — тогда регион накрыла мощная буря, поднявшая со дна моря в воздух пыль и соль. В радиусе несколько сот километров все — дома, машины, деревья — было покрыто слоем ядовитой соли. Пострадали сразу три государства — Узбекистан, Казахстан, Туркменистан.

По словам Новицкого, такие смерчи ежегодно поднимают в небо до 150 миллионов тонн (!) пыли и соли. «Хвосты» подобных бурь видны даже из космоса. Столь серьезные катаклизмы пагубно сказываются на здоровье людей. Точных цифр вам никто не назовет, но тенденция налицо: в регионе резкий рост онкологических и других опасных заболеваний.

На осушенном дне планируется устроить пастбища для скота, создать сеть пчеловодческих хозяйств, а также активно использовать Аралкум в туристических целях. Фото: Владимир Снегирев/РГ

Саксаул против соли

Неверно думать, что люди — и живущие здесь, и принимающие решения в столицах — только смиренно наблюдали за надвигающейся бедой. В СССР еще в начале 80-х годов всерьез рассматривался проект, предусматривавший переброску части стока сибирских рек в пустынные районы Казахстана и Средней Азии. Дело зашло так далеко, что под Москвой даже строили полигон, моделировавший грандиозный замысел. Но перестройка и ее последствия спутали все карты, проект был похоронен.

Рассматривали вариант прокладки канала Каспий — Арал.

В 1993 году пять президентов государств Центральной Азии основали Фонд спасения Арала.

Проблема неоднократно включалась в повестку заседаний авторитетных международных организаций, в том числе генассамблеи ООН.

Постановив, что вернуть море в прежних границах никак не возможно, пришли к выводу: надо минимизировать последствия этой глобальной катастрофы, бросить все силы на решение социально-экономических проблем региона.

Что касается Узбекистана, то реальные дела последовали начиная с 2018 года. Возможно, толчком и послужила та пыльно-солевая буря, сильно испугавшая и обывателей, и начальство. Аралкум и все происходящее вокруг него стало предметом ежедневного контроля президента республики Шавката Мирзиеева. Он несколько раз приезжал в Муйнак, по его указу там создали постоянно действующий штаб — с участием представителей МЧС, Госкомлеса и других государственных организаций.

Для того, чтобы в будущем ликвидировать опасность пыльных бурь, Зиновий Новицкий предложил засеять осушенное дно саксаулом и другими кустарниками, способными прижиться в песках. Ученому срочно присвоили звание полковника МЧС, наделили большими полномочиями, и уже в том же 2018 году на дно бывшего моря выехали сразу шестьсот двадцать тракторов, в воздух поднялись самолеты Ан-2 и мотодельтапланы.

Площадь ледников, питающих реки региона, из-за потепления сократилась на треть. Фото: Владимир Снегирев/РГ

— Декабрь, температура опускалась ниже минус двадцати градусов, — рассказывал мне Новицкий. — Но именно зима — лучшее время для посадки саксаула. Построили двенадцать площадок для влетов-посадок авиатехники. Трактора пришли из всех областей Узбекистана. Сеяли и с тракторных тележек, и с воздуха. Всего на сегодняшний день посадками освоено более двух миллионов гектаров Аралкума. Еще миллион надо освоить, этой работы примерно на пять лет.

По словам ученого, если лесные насаждения благополучно приживутся в пустыне и достигнут зрелого возраста, то выбросы пыли и соли в атмосферу уменьшатся на семьдесят процентов. На осушенном дне планируется устроить пастбища для скота, создать сеть пчеловодческих хозяйств, а также активно использовать Аралкум в туристических целях.

Последнее меня удивило: ну какие туристы поедут в эти богом забытые края? Оказывается, еще как едут. На том самом местном «мертвом море» уже действуют два туристических кемпинга, куда ежедневно прибывают гости из разных европейских стран. Живут кто в юртах, кто в домиках. От Муйнака сюда еще четыре часа пути на джипах по бездорожью, но, возможно, именно это и привлекает любителей экзотики. Пустыня, верблюды, море, в котором невозможно утонуть… Да и цены на такой отдых смешные: трехдневный тур на четырех человек с доставкой из Нукуса, питанием и экскурсиями обойдется вам в тысячу «зеленых».

Параллельно с лесомелиоративными работами много денег вкладывается в социально-экономическое развитие Каракалпакстана, некогда одного из самых отсталых регионов Узбекистана. В том же Муйнаке, как мне с гордостью докладывал хаким Менглибеков, появились современные предприятия по производству пищевой соли, завод строительных материалов, текстильная фабрика. Возможно, возродится и рыбокомбинат, который будет получать сырье из близлежащих озер. На морском дне продолжаются масштабные разведочные работы по нефти и газу. И аэропорт в эти дни ожил: выполняются регулярные рейсы из Нукуса — туристский сезон в разгаре.

Вода уходит в песок

И все же причин для того, чтобы пребывать в успокоенности, пока нет. Да, Арал уже не спасти, о море можно забыть, но сейчас речь идет о том, как сохранить для будущих поколений остальные водные ресурсы региона.

Влага для Узбекистана — это жизнь. Любому дождику здесь радуются, как манне небесной. Между тем, глобальное потепление и его последствия вызывают серьезную тревогу. Площадь ледников, питающих реки региона, из-за потепления сократилась на треть. Пересохла река Зеравшан, она теперь не впадает в Амударью, теряется в песках. Та же участь грозит многим другим водоемам. Посевы хлопчатника значительно уменьшились, но воды для поддержания полей в нужном состоянии все равно требуется много.

Плюс к домашним заботам прибавилась еще и угроза от соседей: афганцы в верховьях Амударьи решили построить свой канал, а это опустошит реку еще как минимум на четверть.

Однако нет худа без добра. Озаботившись проблемой водосбережения, узбекские ученые обнародовали шокирующие факты. Оказывается, при существующем порядке мелиорации в каналах и оросительных системах теряется до семидесяти процентов воды, она банально уходит в грунт.

Фотогалерея: Процесс исчезновения Аральского моря

1/6

Аральское море, август 2000-го года Фото: USGS EROS / NASA

— Об этом и раньше догадывались, но только недавно стали говорить вслух, — пояснил мне Юсуп Камалов. — Древние ирригаторы никогда не прокладывали свои каналы напрямую, как это делали в советские времена. Они учитывали состояние почв, вели воду не по пескам, а там, где глина, потому что глина препятствует утечкам. Недавно президент издал указ о бетонировании русла всех каналов, это должно уменьшить потери.

По некоторым оценкам, на реконструкцию и ремонт таких водных артерий республике уже на первом этапе потребуется более одного миллиарда долларов. Причем совершенно ясно и другое: поскольку проблема носит глобальный характер, то решить ее можно только совместными усилиями всех пяти государств, создавших когда-то Фонд спасения Арала. Увы, сейчас говорить о согласованных действиях не приходится.

— Протянутая рука пока висит в воздухе, — сказал мне по этому поводу представитель Узбекистана в Международном Фонде по реализации проектов спасения Аральского моря Вадим Соколов. И добавил с горечью: — Государства региона нерациональнее всех других стран в мире используют воду. Уроки Арала еще не извлекли в должной степени.

Вадим Соколов: С карты земного шара исчезло целое море, а на его месте образовалась пустыня площадью в 6 миллионов гектаров. По аналогии с Каракум и Кызылкум ее назвали Аралкум. Фото: Владимир Снегирев/РГ

С этого года каждое фермерское хозяйство Узбекистана будет обязано платить за воду. Правда, пока тариф скорее символический — примерно доллар за кубометр влаги. Это только одна из мер по водосбережению, которые, как уверяют, будут широко внедряться в практику хозяйствования.

…В тот день, когда я улетал из Ташкента в Москву, узбекскую столицу накрыл проливной дождь. Возможно, это было совпадением, но именно в тот же день брызнула листва на деревьях, буйно зацвели вишни и абрикосы. И без того прекрасный город сразу самым чудесным образом преобразился. Впрочем, никакого совпадения не произошло, ведь знаем же мы: вода — это жизнь.

А гибель Аральского моря пусть останется грозным предостережением всем. И не только жителям государств Центральной Азии.

https://rg.ru/2024/04/08/na-dne.html