«Российская газета» прошла по следам легендарного лейтенанта Седова

В результате походов Георгий Седов внес серьезный вклад в арктическую науку — одно лишь детальное описание Новой Земли чего стоит! Фото: Архив Северного морского музея

В этом году исполняется 110 лет первой русской экспедиции к Северному полюсу. «Российская газета» отправилась по следам ее начальника — легендарного лейтенанта Георгия Седова.

В некоторых архангельских семьях и сегодня хранятся жетоны, изображающие покорение высоких широт. По краю идет надпись: «Жертвователю на экспедицию старшего лейтенанта Седова к Северному полюсу». В центре на фоне вечных льдов изображены полярник на лыжах, лайка и флаг России. Тот самый флаг, который Георгий Седов планировал водрузить на Северном полюсе. В марте 2022 года первой русской экспедиции на Северный полюс исполнится 110 лет, а в мае — 145 лет со дня рождения ее начальника.

Опередить Амундсена

Все начиналось в Петербурге: в марте 1912 года Георгий Яковлевич подал рапорт начальнику Главного гидрографического управления «для достижения полюса и водружения на нем национального флага».

В пояснительной записке говорилось: «Горько и обидно! Амундсен хочет идти к северу в 1913 году. А мы можем пойти уже в этом году, если только русское общество захочет серьезно подумать о возможном достижении полюса именно нами, а не иностранцами, и поддержат меня».

По свидетельству писателя, фотографа и биографа Седова Николая Пинегина, «стартовый выстрел» экспедиции дал редактор газеты «Новое Время» Михаил Суворин, предложивший создать из нее «злобу дня».

— В наши подлые времена и Север — находка, — полунасмешливо-полусерьезно говорил Суворин. — Мне лично эта идея нравится. Лучше Север, чем разговор о Конституции.»Горько и обидно! Амундсен хочет идти к северу в 1913 году. А мы можем пойти уже в этом году»

А так как в государственной поддержке Седову было отказано, Суворин организовал сбор средств. Николай II внес 10 тысяч рублей, а простые петербуржцы и архангелогородцы покупали бронзовые, серебряные и золотые жетоны — в зависимости от толщины кошелька жертвователя. Такой краудфандинг позволил Седову набрать необходимую сумму. Кстати, к каждому жетончику полагалась ленточка, позволявшая гордо носить значок на одежде.

Сегодня в Архангельске по следам Георгия Седова может пройти любой человек, который в детстве зачитывался «Двумя капитанами» Каверина. В книжке, кстати, пересекаются пути трех легендарных экспедиций, отправившихся в Арктику накануне Первой мировой войны. Больше всего нам известно о Георгии Яковлевиче, так как его «Святой Фока» в отличие от шхуны «Святая Анна» Брусилова и «Геркулеса» Русанова все-таки вернулся домой. Вернулся без начальника, отправившегося к полюсу на собачьих упряжках и умершего по дороге от цинги.

«Ручку быстрее вертите»

Из Северного морского музея Архангельска сегодня открывается вид на заснеженную Красную пристань — 27 августа 1912 года отсюда, от правой причальной стенки, ушел в Арктику «Святой Фока». Этот деревянный пароход был построен в Норвегии, а затем продан в Россию. «Седову ..Фока.. понравился. Посудина прочная. Штурман говорит, есть порядочная течь. Но ..донка.. (паровой насос) справляется. В подмогу ей имеется сильная помпа. Ничего, не утонет!» — пишет в своей книге о Седове Николай Пинегин.

Провожал первую экспедицию к полюсу весь Архангельск.

— Церемония началась у Троицкого собора — был тожественный молебен. На нем присутствовали градоначальник Яков Лейцингер, вице-губернатор Брянчанинов. Далее вся процессия двинулась на Соборную пристань, где ждал «Святой Фока», — экскурсию по седовским местам проводит «Российской газете» директор Северного морского музея Архангельска Евгений Тенетов.

Седов был против торжественных проводов.

— Но именно потому, что главным спонсором экспедиции был Михаил Суворин — очень известный в то время медиамагнат, а главным «капиталом» экспедиции стала пиар-кампания, и было подготовлено столь грандиозное мероприятие. Все было подробно отснято на фото и видео, — рассказывает директор.

«В пение церковного хора вплетались пароходные гудки и стрекот двух киноаппаратов, — вспоминает Пинегин. — Кинооператоры — испанец Серрано и художник Николай Васильевич, в течение месяца обучавшийся у него искусству киносъемки. «Ручку быстрее, быстрее вертите», — горячился испанец».

Кстати, то малое, что осталось от легендарного корабля, хранится сегодня в Северном морском музее.

— Судно вернулось в Архангельск в 1914 году разбитым и полусожженным, экипаж никто не ждал — только что началась Первая мировая война. Позже, в 1917 году, шхуну унесло ледоходом и прибило на острове Шилов в районе Соломбалы, занесло песком. Дети с нее ныряли в Двину, рыбаки удили рыбу. И только в 1984-м, когда праздновалось 400-летие Архангельска, московская археологическая экспедиция раскопала то, что осталось от «Фоки», — ахтерштевень, — говорит Евгений Тенетов.

В юбилейный год в музее решили представить единственного свидетеля похода — продемонстрировать более зримо, так, как ахтерштевень крепится на судне. Архангельский плотник Александр Антонов уже сделал эскиз проекта.

Арктический ареопаг

— Несмотря на то что экспедиция была организована монархистами, фактически к 300-летию дома Романовых, а Седов никогда левых взглядов не проявлял, в советское время память о нем начинают активно сохранять. Возможно, благодаря низкому происхождению Георгия Яковлевича — он был сыном обнищавшего азовского рыбака, — рассказывает Евгений Тенетов. — Свою роль в канонизации полярника сыграл и ледокольный пароход, пришедший из Британии в Архангельск в 1916 году и получивший имя «Георгий Седов». Ледокол участвовал в знаменитых арктических экспедициях 1930-х, в том числе знаменитого дрейфа. Слово «седовцы» стало нарицательным.

По словам директора, именно тогда Георгия Яковлевича начали вводить в «арктический ареопаг»:

— А полярники в то время были, как в 60-е — космонавты. Герои, люди, которые борются со стихией здесь и сейчас. Решающую роль в арктической канонизации Седова сыграли и книги участника экспедиции Николая Пинегина.

Кстати, часть фотодокументов, сделанных во время первого похода к полюсу, тоже хранится в Северном морском музее. В этом году здесь готовят к изданию книгу, в которую войдут ранее не публиковавшиеся цветные диапозитивы Пинегина с изображениями зимовки Седова на Новой Земле.

Позже моряки все отрицали

Еще одна точка притяжения, связанная с Седовым, — перекресток пешеходной архангельской Чумбаровки и улицы Карла Либкнехта: здесь до конца 1970-х стоял деревянный дом купчихи Двойниковой, в котором вместе с родителями жила Ксения Гемп. В 1912-м будущей исследовательнице Русского Севера исполнилось 18 лет, а ее отец, в то время заместитель начальника строительных работ Архангельского порта, руководил гидрометслужбой Северного Ледовитого океана. Седов с членами экспедиции часто бывали у них в гостях, поэтому после возвращения в Архангельск матросы Линник и Пустошный пришли именно сюда. Как известно, это были единственные члены команды, согласившиеся сопровождать Седова в его последнем смертельном рывке к полюсу.

По рассказам Ксении Петровны, подвыпившие спутники Седова признались, что после смерти начальника скормили его останки собакам — для того, чтобы полуживая упряжка смогла вернуться на судно. Позже моряки все отрицали — тайна гибели полярника ушла вместе с ними…

Проводы экспедиции Седова прошлив Архангельске на Соборной пристани 27 августа 1912 года. Фото: Архив Северного морского музеяТем временем

В честь Седова названа набережная в архангельской Соломбале. Здесь, на берегу Двины, стоял домик, где жил Георгий Яковлевич: в его дворе члены экспедиции собирали оборудование, снаряжение, собак, провиант. То, что двухэтажный особняк Седова в 70-е годы уступил место машиностроительному заводу, для истории Арктики невосполнимая потеря. Чтобы ее компенсировать, общественность города предлагает поставить на Красной пристани памятник лейтенанту. Правда, многие до сих пор называют полярника фанатиком, «арктическим самоубийцей». Забывая, кстати, что во время своих походов Георгий Яковлевич успел внести серьезный вклад в арктическую науку — одно лишь детальное описание Новой Земли чего стоит! А кто из полярников того времени не был фанатиком — в лучшем смысле этого слова? На самом деле, если бы не высокоширотные экспедиции отчаянных «каверинских» капитанов, мы бы сегодня очень многого об Арктике так и не узнали…

Текст: Татьяна Сухановская (Архангельск)