За 4 часа 18 минут, которые длилась пресс-конференция, главе государства задали 77 вопросов. Фото: Константин Заваржин

Кира Латухина, «Российская газета»: Я хотела бы вернуться к теме нашей победы в Великой Отечественной войне. В следующем году мы отмечаем юбилей — 75-летие памяти и славы. Но при этом в сентябре этого года, приурочив это к годовщине начала Второй мировой войны, Европарламент принял резолюцию о том, что советский режим приравнивается нацизму и фашизму. Соответственно, они называют это все тоталитаризмом, предлагают новый праздник международный — 25 мая отмечать День героев борьбы с тоталитаризмом. Как вы к этому относитесь? Какая ваша оценка?

Владимир Путин: В тоталитаризме ничего хорошего нет. Он достоин осуждения, без всякого сомнения. Решение Европарламента мне известно, я считаю его абсолютно неприемлемым и некорректным. Потому что можно как угодно предавать анафеме и сталинизм, и тоталитаризм в целом, и в чем-то это будут заслуженные упреки, безусловно. Наш народ был первой жертвой этого тоталитаризма. И мы его осудили. И культ личности осудили. Но приравнивать Советский Союз или ставить на одну доску Советский Союз и фашистскую Германию — это верх цинизма. Значит, люди не знают историю. Читать и писать не умеют.

Пусть они почитают документы того времени. Пусть они посмотрят, как в 1938 году был подписан так называемый Мюнхенский сговор, как мы говорим. Когда лидеры ведущих стран Франции, Великобритании подписали с Гитлером соответствующее соглашение по разделу Чехословакии. Как повела в этой ситуации себя Польша, которая, как писал один из деятелей, тогда дипломат, сделала все для того, чтобы поучаствовать в разделе Чехословакии. Как вел тогда себя Советский Союз, предлагая всем участникам международной жизни создать единый антифашистский фронт. И как, не создавая его, действительно старались подтолкнуть Гитлера к агрессии на Восток. Не понимая тогда, что не польско-германские отношения являются интересом фашистской Германии, а расширение жизненного пространства на Восток. То есть война против Советского Союза.

Знаете, я к этому событию хочу статью подготовить. Я ее обязательно опубликую. Попросил моих коллег подобрать мне материалы из архива. Я когда читаю некоторые вещи, все становится абсолютно ясным. Ну, все просто разложено по годам, по месяцам, чуть ли не по дням. Как происходил процесс умиротворения Гитлера. Сталин не запятнал себя прямыми контактами с Гитлером, а руководители Франции и Великобритании с ним встречались. И бумажки подписывали.

Да, был подписан пакт Молотова — Риббентропа и секретные к нему приложения. Это правда. Хорошо это или плохо? Обращаю ваше внимание, и это очень важно, что Советский Союз был последним государством Европы, которое подписало с Германией пакт о ненападении. Все остальные до этого подписали. И что надо было делать Советскому Союзу? Оставаться один на один?

Говорят, секретные протоколы, раздел Польши. Польша сама поучаствовала в разделе Чехословакии. Зашла в два района, Тишинский и еще второй… И все, и забрала их. Ультиматум выдвинули фактически, целую группировку создали для агрессии. Не потребовалось, потому что Чехословакия сдалась под этим нажимом. И отдала эти территории. Кстати говоря, да, советские войска зашли в Польшу в соответствии с этими протоколами. Обращаю ваше внимание на следующие обстоятельства. Войска зашли, но зашли после того, как польское правительство утратило контроль за своими вооруженными силами, и за тем, что происходит на территории Польши. И само находилось где-то уже в районе польско-румынской границы. Не с кем бы было даже разговаривать на эту тему. Понимаете?Знаете, я к этому событию хочу статью подготовить. Я ее обязательно опубликую

И, более того, мы говорим о героических защитниках Брестской крепости. Войска фашистской Германии заняли Брест-Литовск и потом просто освободили, и туда зашла Красная Армия. Вы понимаете это или нет? Хочу задать вопрос тем, кто принимает такие резолюции в Европарламенте. То есть войска Красной Армии не захватывали эту территорию Польши, немецкие войска туда зашли, потом освободили, и зашли советские. Вот это о чем-то говорит. Поэтому я вас обязательно познакомлю с этим.

2019: итог от президента

В четверг состоялась ежегодная итоговая пресс-конференция Владимира Путина. Она стала пятнадцатой по счету и продолжалась 4 часа 18 минут. За это время главе государства ответил на 77 вопросов. «РГ» публикует наиболее значимые моменты этого общения.

О климатических изменениях

Россия присоединилась к Парижскому соглашению. Собственно говоря, мы заявили об этом еще раньше, но в этом году это все конституировано в решение в рамках соответствующего постановления правительства. И там действительно записана цифра — 25-30 процентов от базового периода, за который принят 1990 год. Собственно говоря, так практически все страны делают, в том числе ЕС: они приравнивают начало своей работы к 1990 году, вернее, отсчет делают с этой даты… В Парижском соглашении поставлена задача не допустить роста температуры на 1,5 процента. Удастся нам это сделать всем вместе или нет — я не знаю, потому что никто не знает на самом деле причин изменения, глобального, во всяком случае, изменения климата.

Ведь мы знаем, что в истории нашей Земли были такие периоды, когда было и потепление, и похолодание, и это может зависеть от глобальных процессов во Вселенной. Небольшой наклон оси вращения Земли и ее орбиты вокруг Солнца могут приводить, и приводили уже в истории нашей планеты, к очень таким серьезным изменениям климата на Земле, колоссальным, которые имели такие драматические последствия — хорошие или плохие, но они были драматическими. И сейчас тоже. Посчитать, как современное человечество влияет на изменение глобального климата, очень сложно, если вообще возможно. Но не делать ничего тоже нельзя, я в этом согласен со своими коллегами. Поэтому во всяком случае мы должны предпринять максимальные усилия для того, чтобы климат драматически не менялся.

Что касается нашей страны, то для нас этот процесс очень серьезным является. Темпы роста температур у нас выше, чем в среднем на планете, в 2,5 раза. У нас, как вы знаете, страна северная, 70 процентов нашей территории находится в северных широтах, у нас есть целые города за полярным кругом, которые построены на вечной мерзлоте. Если она начнет таять, вы представляете, какие последствия здесь могут для нас возникнуть. Очень серьезные.

О «мусорной реформе»

По поводу мусора. Ведь эта цифра хорошо известна: мы генерируем в год по стране 70 миллионов тонн бытовых отходов. 70 миллионов тонн! Вы представляете? Огромное количество. И такой отрасли, как переработка бытовых отходов, в Советском Союзе и в новой России никогда не было, мы создаем ее с нуля. И здесь, конечно, основные решения в целом приняты: создан федеральный оператор, созданы 200 с лишним региональных операторов, принята схема территориального планирования по решению этого вопроса.

Но чего, мне кажется, не хватает — точно совершенно не хватает, — прямого общения с гражданами. Нужно им показывать, что будет, как будет развиваться, где будет перерабатываться и где будут захораниваться пока эти отходы.

И конечно, мы должны точно совершенно избавиться от всяких серых схем и криминалов. Здесь нужно наводить элементарный порядок. Люди, конечно, возмущаются — я вот воспользуюсь вашим вопросом — и ростом тарифов. Не было никогда отдельной строчки по бытовым отходам, теперь она появилась и сразу многократно выросла. Это нужно объяснять.

Для того чтобы объяснить, откуда взялись эти цифры, нужно, чтобы это все было прозрачно, понятно, кто и за что платит. В сельской местности взяли, вздули многократно эти тарифы за вывоз мусора, когда в сельской местности, как правило, никуда не выносили, в соседний лес все вываливали. Но это же тоже непорядок.Нам нужно вместе с ростом экономики поднимать уровень заработных плат и в социальной сфере, в том числе в здравоохранении

Потом увозить надо куда-то — за это тоже надо заплатить. Это должно быть прозрачно, людям должно быть понятно, за что они платят, — в этом, мне кажется, главная проблема…

…Но, кроме всего прочего, нам нужно развивать отрасль с точки зрения строительства предприятий. Они уже строятся. Количество предприятий должно быть увеличено по переработке этих отходов. И тоже людям нужно объяснять, что это за предприятия, как они будут работать, каков ущерб и будет ли ущерб для окружающей среды и создадут ли они какие-то проблемы для людей, которые будут проживать рядом с этими предприятиями.

Ведь в крупных мировых мегаполисах, скажем, в Токио, там перерабатывающие предприятия прямо в черте города находятся. Не дымят, извините за моветон, не воняют, людям жизнь не портят и экологию не разрушают. Если мы будем использовать новейшие технологии, а именно так мы и собираемся делать, то тогда никаких проблем не должно возникнуть, не будет возникать.

Только нужно делать все так, как договорились, а для этого нужен общественный контроль, для этого нужны общественные организации. Я уже разговаривал с руководством Общероссийского единого (народного) фронта и прошу их еще раз уделить этому особое внимание. Вот если всем миром будем решать эту задачу, мы ее решим.

О том, что сделано в экономике

Что касается того, что мы живем на всем старом, советском, то мы, конечно, не можем не пользоваться тем, что досталось от тысячелетнего Российского государства, в том числе и за его советский период. Это абсолютно очевидно. И в советский период было много сделано такого, чем мы можем гордиться и гордимся до сих пор: Победа в Великой Отечественной войне, прорыв в космос и так далее, много достижений. И мы должны быть благодарны нашим предкам, нашим отцам, дедам, которые за советский период создали такую огромную, мощную державу.

Но что касается сегодняшнего дня, я людям, которые полагают, что ничего не поменялось, просто хочу сказать буквально несколько слов. Во-первых, 75 процентов производственных мощностей в перерабатывающей промышленности созданы с 2000 года. Средний возраст машин и оборудования в перерабатывающей промышленности — 12 лет. Понимаете? Это о чем говорит? Это говорит о том, что сделано за последние десятилетия.

Но это далеко не все. Вы сказали про аэропорты. Три новых аэропорта построено, 45 полос. Если говорить о транспорте, по-моему, где-то 12 новых вокзалов, десятки модернизированы, с глубокой модернизацией проведена эта работа. У нас вдвое возросло количество федеральных трасс в нормативном состоянии. Вдвое. Было, по-моему, 39 с чем-то тысяч километров, сейчас 80 с лишним.

Очень яркий пример — это, конечно, сельское хозяйство. Как вы помните, здесь много людей уже старшего поколения, хорошо помнят, — Советский Союз был всегда покупателем зерновых. Мы были одними из самых крупных покупателей зерна — пшеницы. Хочу напомнить, что сейчас Россия — самый крупный поставщик пшеницы на мировой рынок. Мы — номер один. Мы обошли и Соединенные Штаты, и Канаду.

У них больше производство, но они больше потребляют, а мы производим столько, что это позволяет нам занимать первое место на международном рынке по продаже пшеницы. 46 процентов — рост в сельхозпроизводстве.

У нас в разы вырос экспорт (по-моему, в 2,6 раза). На 24 миллиарда долларов мы продали на внешнем рынке сельхозпродукции, включая не только зерновые, это главный, конечно, источник поступления денег из-за границы в сельском хозяйстве, но и в животноводстве выросли — мясо птицы, свинины и так далее.

Все по совокупности, все порты Советского Союза переваливали в год (мощности по перевалке были) 600 миллионов тонн. В России, знаете, сколько сейчас? 1 миллиард 104 миллиона. Это все создано за последние десятилетия.

Что касается месторождений, вы упомянули про месторождения. 600 примерно новых месторождений, если иметь в виду 57, которые запланировали открыть в этом году. Около 600 новых месторождений. И так можно практически говорить по каждой отрасли. Я уже не говорю про такие современные отрасли, как, скажем, атомная энергетика, восемь блоков запустили в последнее время. За весь советский период, по-моему, 16 было. Это дает нам, кстати говоря, большие преимущества и в борьбе с изменениями климата. Потому что у нас благодаря этому — и гидроэнергетике, и газу — получилась самая «зеленая» в мире структура энергетики.

Новые совсем отрасли созданы в энергетике, как сжиженный природный газ. Целые комплексы мирового класса, значения и уровня созданы и на Дальнем Востоке, и в Заполярье. В гидроэнергетике произошел существенный рывок вперед по генерации, просто существенный, можно даже сказать, скачок.

О ситуации в здравоохранении

Что можно сделать и можно ли что-то сделать внутри существующей системы? Конечно, можно… Первое, вы сейчас об этом сами сказали, у главврача может быть одна зарплата, у рядовых врачей совсем другая. И первое, что надо сделать, надо избавиться от этой несправедливой дифференциации.

Нужно, безусловно, изменить базовую ставку постоянного оклада. Она сейчас в регионах у нас разнится от 35 до 50 процентов. Нужно сделать единый подход по всей стране. Также нужно создать единый подход к стимулирующим выплатам. Это за количество больных принятых, за количество выездов к больным и так далее и так далее. При этом ни в коем случае нельзя снижать надбавок, связанных с работой в особых условиях, — в праздничные, ночные часы и так далее. Если все это для начала привести в порядок, на мой взгляд, в положительном плане уже кое-что может измениться.Мы должны быть благодарны нашим предкам, нашим отцам, дедам, которые за советский период создали такую огромную, мощную державу

Но, конечно, этого недостаточно. Нам нужно вместе с ростом экономики поднимать уровень заработных плат и в социальной сфере, в том числе, может быть, и, прежде всего, в медицине…

Я бы хотел два слова сказать все-таки о наших мероприятиях, которые мы наметили в области первичного звена здравоохранения. Все-таки договорились выделить на эти средства дополнительно к текущим расходам на медицину и дополнительно к тому, что предусмотрено в национальном проекте «Здравоохранение» — 550 миллиардов рублей.

А деньги в основном пойдут на приведение в порядок основных фондов, приобретение техники и транспорта. Предполагается привести в нормативное состояние или построить 10 тысяч учреждений, приобрести 37 тысяч транспортных средств и приобрести до 10 тысяч единиц различного оборудования. Поэтому я очень рассчитываю на то, что в достаточно короткий промежуток времени нам удастся реализовать все эти планы, и люди должны почувствовать изменения.

А вторая часть, которая заложена в основном в национальные проекты, там тоже есть деньги на первичное звено, но основные средства идут на борьбу с онкологией. И надеюсь, что и в этом плане будет положительный результат.

У нас есть неплохие результаты в области борьбы, скажем, с сердечно-сосудистыми заболеваниями, у нас где-то 0,6 процента вперед; 12 процентов уже по туберкулезу; детская смертность сократилась существенно. Вот по этому направлению нужно двигаться дальше, по всем этим направлениям.

О решении WADA в отношении российских спортсменов

Что касается WADA и решений WADA, я считаю, что это не только несправедливое, но и не соответствующее здравому смыслу и праву решение. Почему? Потому что, что касается допинга, то решения, связанные с допингом, были приняты в отношении участия наших спортсменов под нейтральным флагом на прошлой Олимпиаде, теперь за то же самое — еще раз. Ни в одной правовой системе мира ничего подобного никогда не было в истории человечества и, надеюсь, никогда не будет. Это первое.

Второе. Любое наказание должно быть индивидуально. Если кто-то в чем-то конкретно уличен, то тогда это совершенно естественно и справедливо. Но если у нас подавляющее большинство спортсменов являются «чистыми», как можно за действия кого бы то ни было налагать санкции на них?

У нас девочки в фигурном катании выступают совсем молодые, еще дети почти. Какое они к допингу отношение имеют? Да никакого! Но они прыгают четыре оборота, а никто не делает пока, ну почти никто, в женском фигурном катании. Вот их можно «зачистить» и со льда убрать в фигурном катании таким образом. Можно? Можно. А зачем? Разве это пойдет на пользу развитию мирового спорта? Думаю, что нет.

Кроме всего прочего (я на пресс-конференции в Париже тоже об этом сказал), это решение WADA противоречит Олимпийской хартии. Не может, не должна команда страны выступать под нейтральным флагом, если нет фактических претензий к действующему Олимпийскому комитету. Так в хартии записано. Если сейчас со стороны WADA к нашему Национальному олимпийскому комитету претензий нет, значит, тогда сборная должна выступать под своим флагом. Разбирайтесь с конкретными людьми, и мы, конечно, будем в этом помогать и содействовать этому. Мы все делаем для того, чтобы российский спорт был чистым.

Наша, кстати говоря, РУСАДА формировалась в тесном контакте с нашими коллегами из WADA. И мы даже руководителей выбирали по их рекомендации. Мне кажется, что все, что я сказал, дает все основания полагать, что это решение, к сожалению, опять носит скорее политический оттенок.

О работе «нормандского формата» и выполнении Минских соглашений

Что касается «нормандского формата», Минских соглашений и так далее. Ну нет ничего, кроме Минских соглашений. Меня, конечно, очень насторожило заявление президента Зеленского, после того как он уехал из Парижа, о том, что можно было бы их пересмотреть. Если начнется пересмотр Минских соглашений, вся ситуация вообще может зайти в тупик полный, потому что ключом этих Минских соглашений является закон об особом статусе Донбасса, который должен быть имплементирован в украинский Основной закон, в Конституцию. Его сейчас продлили на год. Но это же не на постоянной основе. Хотя мы все время говорим, и не только я, и другие участники «нормандского формата» неоднократно говорят о том, что нужно придать ему постоянно действующий характер и затем перенести в Конституцию его принцип. Но, судя по всему, ни прежнее украинское руководство, ни действующее делать этого не хотят. Но без этого никуда не деться. Это первое.

Второе. Нужен прямой диалог с Донбассом. Его тоже нет. Сейчас объявлено о том, что будут внесены какие-то изменения, связанные с децентрализацией. Ну, хорошо. Но это что, это взамен Минских соглашений? Это что, взамен закона об особом статусе Донбасса? Можно себе такое представить? Можно. Но в Минских соглашениях написано, что если это касается Донбасса, это должно быть согласовано с этими регионами. Никакого согласования нет. Это, безусловно, настораживает.

Что касается будущей встречи, допустим, в апреле, то она станет актуальной, если будут происходить какие-то позитивные изменения. Они есть или нет? Есть. Надо это тоже сказать объективно. Во-первых, все-таки закон об особом статусе продлен, основа для урегулирования не исчезла, она не потеряна. Во-вторых, все-таки проведен отвод войск из нескольких ключевых точек, правда, почему-то наши партнеры на Украине не хотят разведения по всей линии соприкосновения. На мой взгляд, это ошибка, но такова их позиция. Это второе.

Сократилось несколько и количество обстрелов, это тоже позитивная вещь, хотя они, к сожалению, до сих пор сохраняются. Есть и позитив, есть и вещи, которые настораживают. Это все предмет для обсуждения. В целом в этом смысле продолжение работы в «нормандском формате» целесообразно.

О «газовой войне» Москвы и Киева

Вы сказали по поводу трех миллиардов. Обращаю ваше внимание, что часть наших резервных средств из Фонда национального благосостояния России вложена в украинские ценные бумаги — три миллиарда долларов как раз. Есть уже решение суда в Лондоне по этому поводу, которое не исполняется.

Что касается газовых отношений — это сложная, очень чувствительная тема. Мы хотим решить эту проблему. Я убежден, как юрист по базовому образованию, что это решение Стокгольмского арбитражного суда носит не юридический, не правовой характер, а скорее политический. Одно из обоснований (сидящим здесь тоже покажется это странным, но это интересно) решения Стокгольмского суда, там прописано: «…в связи с тяжелым экономическим положением на Украине». Чушь какая-то просто. Но написали. Хоть воздержались бы от такой записи.

Ну ладно, решение суда есть, это правда, и мы должны из этого исходить. Мы будем исходить из этого и будем искать приемлемое для всех решение, в том числе и для Украины, сохраняя, как я уже многократно говорил, несмотря на строительство новых инфраструктурных объектов, таких как «Северный поток — 1», «Северный поток — 2», «Турецкий поток», будем сохранять транзит через Украину. Вопрос в объемах этого транзита и в сроках, на которые можно заключить контракт.

При этом хочу обратить ваше внимание на то, что мы не собираемся заключать на какой-то срок контракт, с тем чтобы потом прекратить транзит. Нет, мы в этом сами заинтересованы, мы хотим, это удобный маршрут.

Кстати говоря, украинский маршрут в Европу длиннее, чем маршрут по Балтийскому морю, он длиннее и просто для нас дороже. Но все-таки в Центральную и Южную Европу это тоже маршрут отработанный, хороший, мы готовы его сохранять. И готовы были бы и поставлять на Украину газ со скидкой (кстати говоря, я уже говорил) 20-25 процентов, это можно сделать.

И тогда можно было бы и для конечного потребителя снизить, а не повышать, как запланировано у вас сейчас. С 1 января следующего года все льготы, насколько я знаю, отменяются, средний уровень цены на газ будет где-то за 300 долларов для всех категорий потребителей, включая физических лиц. Я думаю, что мы договоримся. Кстати говоря, мы на пути к этим договоренностям. И мы будем стремиться к тому, чтобы и украинская сторона была довольна этими договоренностями. У нас нет никакого желания обострять ситуацию в энергетике и как-то использовать это для влияния на ситуацию на самой Украине.

Мы заинтересованы в том, чтобы и Украина получала нормально ресурс, и чтобы наши потребители в Европе были спокойны за то, что у нас нормальные отношения с нашими соседями и все будет идти по плану.

На мероприятие было аккредитовано рекордное количество представителей СМИ — 1895 человек. И каждый стремился задать свой вопрос президенту. Фото: Валерий Шарифулин / ТАСС

О цене санкций и политике импортозамещения

Мы неоднократно ведь обсуждали эту тему. Есть разные, примерно сводящиеся к одному и тому же оценки последствий этих санкций для всех участников этого малоприятного процесса. Для Евросоюза где-то подсчет под 50 миллиардов евро. Не помню, по-моему, Всемирный банк насчитал нам где-то 50 миллионов долларов. Для Федеративной Республики, не помню, по-моему, 750 миллионов в месяц, что ли, потери.

Потери большие. За ними стоят не просто деньги и суммы какие-то. Рабочие места стоят в том числе, потеря рынков, в том числе российского рынка. На наш рынок просто приходят другие участники международных экономических отношений.В следующем году пенсии должны вырасти на 6,6 процента, а инфляция, во всяком случае сейчас — 3,25 процента

В принципе мы за полную нормализацию, тем более что действительно ничего здесь эффективно не работает. Есть и минусы для нас, тем не менее, но есть и плюсы, они тоже очевидны. То же самое — развитие сельского хозяйства, скачок какой в развитии: 24 миллиарда у нас получилась экспортная выручка — просто невероятно! Никто бы несколько лет назад не поверил в это. Мы истратили, и не без пользы, огромные деньги, там триллионами измеряется, на импортозамещение, если взять из всех источников. Но результат какой!

Допустим, в России никогда не было вертолетного моторостроения. Теперь есть, мы построили заводы, в том числе в Петербурге, и прежде всего в Петербурге. У нас не было двигателей для морских судов, не было просто в России такой отрасли. Оказалось, что это отдельная отрасль целая. У нас теперь есть, причем нового поколения, эффективно работающая. Мы целую отрасль создали, науку, школу, производство развернули. В сфере обороны просто огромный рывок сделан. Еще тоже не все сделано, но рывок очень заметный, очевидный. Так что лучше, конечно, избавиться от политически мотивированных ограничений в области экономической деятельности. Это наносит колоссальный ущерб мировой торговле и мировой экономике. Там же оценки есть. Скажем, США вводят ограничения в отношении Китая — это тоже санкции на самом деле — это отражается на всей мировой экономике, мировой уровень торговли сразу упал.

Если дальше это будет продолжаться, и дальше будет падать. Но вроде там наладился какой-то прогресс, слава богу, в их отношениях. И мы от этого тоже страдаем, потому что это отражается на нас, на востребованности наших основных экспортных товаров и так далее.

Поэтому ничего хорошего в этом нет, но наша экономика, это я могу совершенно с полной ответственностью заявить, адаптировалась к внешним шокам, а национальная валюта, тоже так между прочим, стала гораздо более устойчивой и в связи с возможными колебаниями [цен] на энергоносители. В этом смысле происходит определенное «отстегивание» нашей экономики и национальной валюты от мировых рынков нефти.

О будущем договора СНВ-3

Вы сами упомянули одну из тех основ, на основе которых мы должны строить наши отношения, — это вопросы глобальной безопасности, в том числе СНВ-3. Мы дали наши предложения, я уже говорил и хочу еще раз повторить, мы вплоть до конца года готовы просто продлить, просто взять и продлить действующее соглашение о СНВ-3.

Если завтра пришлют нам по почте, или мы готовы подписать и послать в Вашингтон, пусть поставят там свою подпись соответствующие руководители, в том числе и президент, если они готовы. Но пока на все наши предложения нет никакого ответа. И если не будет СНВ-3, то вообще не будет ничего в мире, что сдерживает гонку вооружений. И это, на мой взгляд, плохо.

О национальных проектах

Сами нацпроекты, конечно, это очень масштабно, ничего подобного раньше не было, мы раньше не работали с помощью таких инструментов, их просто не было, были госпрограммы, но это нечто другое. Сегодня нацпроекты связаны как раз с целями, сформулированы цели, под достижение этих целей выделены конкретные ресурсы, именно для достижения этих целей, и введена персональная ответственность, она уже используется. По этим направлениям мы и должны дальше двигаться.

Буксует или нет? Конечно, с первых шагов нужно было создать механизмы, принять нормативную базу. У меня даже чувство тревоги возникло по поводу того, как это будет дальше двигаться.

Смотрите, из 38 целей, которые на этот год планировались, 26 задач мы считаем реализованными, а 12 не реализованы. Но по такому важнейшему направлению, скажем, как расселение аварийного жилья, мы не просто выполнили эту задачу на текущий год, превысили в три раза. Поэтому в целом ситуация нормальная, под контролем. Надо, безусловно, смотреть, что происходит в реальной жизни, анализировать, и, конечно, так или иначе придется во что-то вносить какие-то коррективы. Но пересматривать в целом не нужно.

О ситуации с инфляцией

Мы не боимся инфляции, а мы считаем, что нужно ее таргетировать и уменьшать, потому что рост инфляции означает сокращение реальных доходов граждан. У нас и так здесь есть вопросы, требующие дополнительного внимания, мягко говоря. Поэтому что же нам инфляция?

Это повышение цен, а мы не хотим повышения цен. Это одно из фундаментальных макроэкономических условий, обеспечивающих экономический рост. Инфляционные ожидания подрывают инвестиционный процесс, вот в чем дело. Но у нас, хочу отметить, в этом смысле хорошие показатели.

Россия, безусловно, является одним из лидеров среди формирующихся рынков по поводу состояния финансовой и бюджетной системы. У нас в этом году, вот сейчас, последние данные — 3,25 инфляция, это очень хороший для нас показатель, а в начале следующего года мы вполне можем увидеть и три процента.

Журналисты в фойе Центра международной торговли на Красной Пресне перед началом пресс-конференции. Фото: РИА Новости

О том, зачем нужен Фонд национального благосостояния

Что касается резервных фондов и Фонда национального благосостояния. Да, он действительно вырос практически в два раза сейчас, за этот год. Это очень хороший показатель.

Тратить или не тратить, следующий ваш вопрос. Смотрите, 20 процентов из этого фонда, Фонда национального благосостояния, они так или иначе уже находятся в экономике с помощью разных инструментов, в том числе через ВЭБ. Из них, по-моему, восемь процентов потрачено на прямые крупные инфраструктурные проекты, например, ЦКАД в Москве профинансирован за счет Фонда национального благосостояния.

Осуществляются закупки подвижного состава для РЖД, это и для транспорта хорошо, и для поддержания рабочих мест и развития транспортного машиностроения. Наконец, деньги направлены на расшивку БАМа и Транссиба. И я знаю, что горняки сейчас высказывают опасения по поводу того, что там узкое горлышко создано, но если бы своевременно не были вложены те деньги, которые уже вложены в расшивку БАМа и Транссиба, было бы по-настоящему плохо.

Поэтому да, мы видим изменения на рынке угля, скажем, в Европе, нам нужно обеспечить развитие восточного полигона, и мы тоже в том числе, возможно, из Фонда национального благосостояния будем это делать.

Наконец, у нас принято было решение, в соответствии с которым мы заморозили траты из Фонда национального благосостояния, ФНБ, до того момента, когда он достигнет семь процентов ВВП. В принципе сейчас эти средства накоплены — 7,3 процента. Техника заключается в том, что на счета эти деньги придут только в середине следующего года, летом, и тогда можно будет приступить к более активному использованию этих денег.

Я хочу обратить ваше внимание на то, что у таких фондов есть еще, может быть, самое главное предназначение — это обеспечить стабильность национальной валюты. И фонд это делает. Это в известной степени подушка нашей безопасности.

О том, нужно ли менять Конституцию

Что касается Конституции. Это живой инструмент, он должен соответствовать уровню развития общества. Но я все-таки считаю, что Конституцию нам менять, то есть принимать новую Конституцию, не следует. Особенно в связи с тем, что у нас есть фундаментальные вещи, которые закреплены и которые нам нужно еще целиком и полностью реализовать. Это касается первой главы. Она, на мой взгляд, является неприкосновенной.

Все остальное, в принципе, так или иначе менять можно. Я знаю, конечно, о тех дискуссиях, которые на этот счет идут, я их вижу, слышу. Я понимаю логику тех, кто предлагает эти вещи. Связано это как раз с возможным расширением прав парламента, с некоторым изменением прерогатив и президента, и правительства. Но это все можно делать только после хорошей подготовки и глубокой дискуссии в обществе, но очень аккуратно.

Что касается прежних изменений. Они были, насколько мне известно, связаны с количеством сроков. Что можно было бы сделать, что касается этих сроков? Отменить оговорку «подряд». У нас два срока подряд, ваш покорный слуга два срока отслужил, потом ушел с этой должности и имел конституционное право вернуться на должность президента, потому что это было уже не два срока подряд. Она некоторых наших политологов, общественных деятелей смущает. Можно было бы ее отменить, наверное.

Ежегодная пресс-конференция главы государства транслировалась в эфире телеканалов «Россия 1», «Россия 24», Первый канал, НТВ, а также радиостанций «Маяк», «Вести ФМ» и «Радио России» Фото: РИА Новости

О законопроекте, посвященном домашнему насилию

Законопроект я не читал, но Валентина Ивановна Матвиенко мне совсем недавно о нем достаточно подробно рассказывала. Отношение мое какое к этому делу? Оно смешанное. Силой не заставишь любить — первое.

Раньше у нас обращались в месткомы, парткомы и требовали от этих организаций, чтобы они навели порядок в семье, приструнили какого-то из супругов, прежде всего и чаще всего мужчину, конечно. Но дает ли или давало ли это какой-то позитивный эффект — я не знаю. Но против чего я совершенно против — я против любого насилия, в том числе и в семье, и, конечно, прежде всего к детям и к женщинам.

Это просто признак очень низкого уровня общей культуры, когда более сильная особь начинает качать свои права с помощью кулаков и грубой физической силы. Ничего здесь хорошего нет. Правда, за ряд правонарушений можно воспользоваться действующими нормами, в том числе за хулиганство, за нанесение побоев или тем более тяжких телесных повреждений, все это есть в действующем законодательстве… Давайте спокойно это обсуждать, в общественности, все это должно пройти такую проверку. Надо понять, что написано в каждой из его статей, попробовать прогнозировать результаты, которые могут получиться после принятия и после правоприменительной практики, и потом принять окончательное решение.

О самых ярких и трагических событиях

Что касается самых ярких событий и самых тяжелых. Я уже говорил об этом: самые тяжелые, конечно, крупные теракты — это Беслан (никогда этого не забуду), это теракт на Дубровке.

А самые яркие, самые значимые… Мы говорим сейчас о необходимости роста реальных доходов населения, но нам не удалось же все-таки его целиком решить — вопрос с бедностью. У нас самый низкий показатель был, по-моему, в 2014 году — 11,3 было от общего количества людей, граждан страны. Сейчас он несколько подрос, по цифрам вроде не очень заметно, но за этими цифрами же люди конкретные стоят. Поэтому это самый главный вопрос, который нам нужно решать

Но в целом, я хочу сказать, в целом все-таки если мы посмотрим на то, что из себя представляла наша страна в начале 2000-х и что сейчас, — это почти две разные страны. Я уже не говорю про вопросы, связанные с безопасностью…

…У нас наступила ситуация внутренней стабильности, уверенности в том, что страна будет развиваться этим стабильным путем и дальше. Вот это, наверное, самое главное. Экономика кардинально поменялась. Да, у нас осталось еще очень много нерешенных проблем в экономике, очень много, а самая главная из них — повышение производительности труда и на этой базе увеличение темпов экономического роста.

Но все-таки это не сравнить с тем, что было. У нас сегодня один из самых низких в мире показателей по внешней задолженности государства. А было сколько? Инфляция, как я уже сказал, 3,25. В 90-х годах 200 была и 300 процентов. Вы представляете, забыли уже просто это, уже забыли, что это такое. Это другая экономика совсем.

О перспективах Союзного государства России и Беларусь

По поводу наших отношений с Беларусью и по поводу цен на энергоносители. Первое — я считаю, что решения о создании Союзного государства были правильными. Русский и белорусский народ, по-моему, то же самое, что украинский и русский — это почти одно и то же в этническом смысле слова и с точки зрения нашей истории, духовных начал. Поэтому то, что у нас с Беларусью происходит такое сближение, я этому очень рад. И здесь определенные достижения есть, особенно в социальной сфере. Но решения, которые были в свое время приняты по поводу строительства Союзного государства, в подавляющем своем большинстве основополагающие решения не реализованы. Просто там 90 процентов не сделано по каждому вопросу. Прочитайте, что там написано, это же не секретный документ, там почти ничего нет.

Многое сделано уже в рамках Евразийского экономического союза. И в чем-то даже в сфере экономики интеграция в рамках ЕврАзЭС глубже, чем в рамках Союзного государства. Именно поэтому мы и приняли решение с Александром Григорьевичем вернуться к этому и посмотреть, что же нужно сделать дополнительно, чтобы ускорить процесс формирования Союзного государства.

По энергоносителям у нас приняты соответствующие решения в рамках ЕврАзЭС: к 2024 году достичь определенных решений, в том числе по созданию общих рынков в области энергетики, по газовой, по нефтяной проблематике. Мы же продаем все в Белоруссию без пошлины. Это первое.

Второе, что касается наших продаж энергоносителей, в том числе газа в Европу и в Беларусь. Во-первых, у Беларуси самые низкие цены, которые только возможны для наших заграничных партнеров. Напомню, это 127 долларов за тысячу кубов. В Европу за 200 мы продаем. Доходность от продаж в Европу и Беларусь для «Газпрома» отличается знаете во сколько? В четыре раза. У нас средневзвешенная цена по России на газ — 70 долларов за тысячу кубов. 70 — это средневзвешенная, 75 — для промышленности и 62 доллара — для населения.

При этом чем дальше от мест добычи, тем больше мы дотируем эту цену. Смоленск относится к такой зоне, где дотирование самое высокое. Смоленск потребляет 2 миллиарда примерно. В Белоруссию мы продаем 20 миллиардов. И если мы будем дотировать всю белорусскую экономику, то это значит, что мы, Россия, дотируем целиком в данном случае такой первичный энергоноситель, как газ, для всей страны. Но это, согласитесь, вопрос очень странный. То есть Россия должна дотировать другую страну так же, как самую дотируемую в России область — Смоленскую. Это странновато.Россия, безусловно, является одним из лидеров среди формирующихся рынков по поводу состояния финансовой и бюджетной системы

Это можно или нет? Можно. Но что для этого нужно? Для этого нужны общие правила в виде законов, в том числе в сфере налогового обложения, в сфере дотационной политики, в сфере поддержки из бюджетов различных уровней тех или иных отраслей. Для этого даже нужны общие наднациональные органы — контрольные и эмиссионные. Должны работать общие правила в сфере антимонопольной политики, а может быть, и общий орган. Это огромная работа, и она может быть проделана и реализована только в том случае, если есть политическая воля и желание с обеих сторон. У нас, кстати говоря, такое желание есть. Мы обсуждаем с нашими белорусскими партнерами это, продвигаемся в значительной степени. Но на что мы сможем выйти, пока непонятно, пока неясно. Поэтому забегать вперед и начинать дотировать для Белоруссии то, что мы сейчас не готовы делать, в условиях недорешенности вопроса этого союзного строительства, было бы с нашей стороны ошибочно.

Ну а нефть, как вы знаете, мы тоже продаем беспошлинно, это значительное упущение для российского бюджета. Да, мы занимаемся перенастройкой нашей налоговой системы в этой сфере, мы постепенно увеличиваем НДПИ (налог на добычу полезных ископаемых) и постепенно также синхронно уменьшаем вывозные таможенные пошлины. В рамках этих процедур действительно у Беларуси начинает исчезать та премия, которую она получала в связи с отсутствием таможенных пошлин и последующего вывоза нефтепродуктов. Это наша внутренняя политика.

Это не связано с Беларусью совсем, это связано с целым рядом обстоятельств, которые правительство Российской Федерации, минфин, минэнерго считают лучше для нас регулировать другим образом, другим способом, имея в виду потери бюджета, связанные с деятельностью экономических операторов внутри страны. Но мы понимаем все эти проблемы, ведем диалог с нашими коллегами и будем это делать дальше.

Напоминаю, что мы по очень многим каналам поддерживаем наших белорусских друзей. Одних кредитов выдано, по-моему, уже на Белоруссию около 7 миллиардов долларов, где-то в таком ключе. И дальше будем продолжать это делать. Но это все должно делаться в ходе диалога, и мы к этому диалогу готовы, мы готовы дальше и свой рынок предоставлять. Вы же знаете, почти 90 процентов всего экспорта сельхозпродукции из Беларуси приходится на российский рынок. И так далее и так далее. Это такая спокойная, на самом деле, у нас очень спокойно, уравновешенно идёт работа в этом направлении.

Повторяю еще раз, мы добиваемся уже согласования по некоторым пунктам, по каким-то еще не достигнуты договоренности. Будем работать дальше.

О реальных доходах граждан

Действительно, в последние годы мы наблюдали снижение реальных доходов граждан, и это очень плохо. Это одна из наших проблем, которые мы, безусловно, должны решать, но решать мы это должны на основе роста производительности труда и роста ВВП, это совершенно очевидно. К этому нам нужно стремиться, потому что все другое, в том числе, скажем, раздача денег из резервных фондов, это ни к чему не приведет, они быстро закончатся. А если конъюнктура на внешних, в том числе нефтяных рынках изменится, то и источник иссякнет. Поэтому нам нужно фундаментальные вопросы решать развития экономики и на этой базе поднимать уровень заработной платы. Уровень заработной платы за прошлый год немножко подрос. Немножко растут и реальные доходы. За III квартал мы это очевидно наблюдаем. Но этого недостаточно, безусловно.

О том, будет ли меняться пенсионная система

В области пенсионного обеспечения все решения приняты, закреплены законом и никаких изменений там не планируется, никакой новой пенсионной реформы не готовится и даже не обсуждается ни в правительстве, ни в администрации — нигде.

Что касается некоторых предложений минфина в этой сфере, то это относится только к накоплениям, которые фактически можно считать инвестициями. Вопрос идет просто об их защите…

… Я уже сказал, никаких повышений в сфере пенсионного возраста не предвидится и даже не обсуждается. А все, что было сделано до этого, пенсионеров никак не затронуло действующих. Их затронуло только в том смысле, что государство в более ускоренном темпе должно повышать доходы пенсионеров, пенсии. Например, в следующем году пенсии должны вырасти на 6,6 процента, а инфляция, как я сказал, сейчас, во всяком случае сейчас — 3,25. То есть в два раза выше будет индексация пенсий, чем инфляция. И это в известной степени выполнение тех обещаний, которые даны были раньше.

О том, чтобы сделать 31 декабря выходным днем

Что касается выходного 31 декабря, то, в принципе, на мой взгляд, это логично… Но как это сделать и нужно ли это делать прямо сейчас, в спешке, прямо накануне Нового года? Я не знаю. В спокойном рабочем режиме подумаем об этом