«Я два раза умирала в скорой»

Жертвы теракта в бесланской школе № 1 рассказали о неизвестных эпизодах трагедии

В четверг на кладбище «Город ангелов» в Беслане в небо взлетели сотни белых шаров. Так завершилась вахта памяти по погибшим во время теракта в бесланской школе № 1. С той страшной трагедии прошло уже 16 лет, но Осетия до сих пор не может прийти в себя.

В спортзал школы № 1 шел бесконечный поток. Никто не говорил и не выступал — слова не нужны.Фото: Владимир Аносов/РГ

Во время трехдневной вахты памяти во Владикавказе, Беслане и Москве прошло много мероприятий. В том числе III Международная конференция «Дети — жертвы холокоста и террора», крестный ход с портретами погибших, выставка «Современные воины», траурный молебен, посещение «Города ангелов». В Москве у памятника жертвам трагедии на Солянке возложили цветы.

— Каждый год 3 сентября в Москве у монумента собираются все те, кого коснулась эта беда — повзрослевшие бывшие заложники, родные погибших спецназовцев, врачи, которые помогали пострадавшим восстановиться, — говорит зампредседателя правительства Северной Осетии Борис Джанаев. — Каждый год сюда приходят сотни неравнодушных людей. Это нужно каждому из нас.

Те ужасные события до сих пор помнят и во всем мире: в Нью-Йорке русская и осетинская общины города организовали траурный митинг, а в Сан-Марино еще несколько лет назад установили памятник жертвам теракта в Беслане. А в четверг в спортзал школы № 1 шел бесконечный поток. Огромное пятно из гвоздик в центре зала, у подножия деревянного креста, быстро росло. Люди плакали, вспоминая произошедшую трагедию. Здесь никто не говорил и не выступал — слова не нужны.

16 лет назад, когда школу захватили террористы, в ней погибли 334 человека, из которых 186 — дети. «РГ» удалось найти одну из выживших во время теракта. Лариса Кудзиева пришла с шестилетним сыном Зауром и дочерью Мадиной, учившейся тогда на третьем курсе университета. Когда уже после взрыва в спортзале один из боевиков бросил гранату в заложников, Лариса закрыла собой детей, и они не пострадали. Сама же она… Потребовалось 16 лет и 31 операция, чтобы восстановить здоровье.

Тогда Ларису вынесли из школы одной из последних. Она подняла руку, чтобы позвать на помощь, и ее увидели. До этого считали погибшей.

— Когда в спортзале прогремел взрыв и я немного пришла в себя, то увидела, как наши спецназовцы врываются в окна и двери, — рассказывает Лариса. — И в этот момент боевик кинул гранату… Один из наших парней бросился на нее сверху и закрыл всех собой… Потом я узнала, что его звали Андрей Туркин. Он был единственный сын у матери, а его жена ждала ребенка… Благодаря ему мы остались живы. И не только мы. Но взрывная волна меня все-таки отбросила. Детей я успела закрыть. Сын закричал: «Мама, мама!» Я помню, как пытаюсь второй рукой вытереть льющуюся кровь и накалываюсь на торчащие кости собственного лица…

Лариса какое-то время лежала без сознания, и что происходило вокруг, не помнит. Потом ее заметили и вытащили. В больнице Беслана ее не узнал знакомый врач, который был близким другом семьи, — потому что от лица у нее осталась только половина. По дороге в клинику во Владикавказе она два раза умирала в «скорой». Ее чудом довезли. Но в суматохе перепутали фамилию, и до 5 сентября она числилась среди погибших.

Оба ребенка Ларисы Кудзиевой выжили во время теракта. Но стресс не проходит бесследно. Спустя несколько лет младший сын Заур скончался от сердечного приступа, хотя раньше был абсолютно здоров. Фактически он тоже является жертвой теракта. Во время захвата школы рядом с Ларисой оказался другой мальчик, которого она раньше не знала, — Сармат Боллоев. Его отца застрелили боевики, и Лариса взяла на себя заботу об этом ребенке, добывала для него воду, защищала, а террористам и вовсе заявила, что это ее сын. Благодаря этим усилиям Сармат выжил. В школе № 1 навсегда остались его отец и две сестры — Зарина и Мадина Боллоевы.

В огне теракта в Беслане погибли целые семьи. Когда в Беслане, в «Городе ангелов», хоронили погибших, неожиданно пошел дождь. Словно небеса плакали по жертвам теракта. Полковник Владимир Силантьев, который в сентябре 2004 года являлся сотрудником Центра специального назначения ФСБ России и участвовал в освобождении заложников, до сих пор с болью вспоминает.Ларису вынесли из школы одной  из последних. Она подняла руку,  чтобы позвать на помощь, и ее увидели. До этого считали погибшей

— Я врывался в здание школы через правое окно, а Андрей Туркин — через левое, — рассказывает полковник. — Но когда оказался в спортзале, Андрей уже погиб, накрыв собой гранату. Этим он спас несколько десятков жизней. Дальше мы начали «отрабатывать» боевиков и спасать тех заложников, кто был жив. Фактически это была операция именно по спасению. Из спортзала школы, где было больше всего пострадавших, мы выносили людей до последнего, пока не рухнула крыша. У меня горели ботинки, потому что приходилось пробираться по полыхающим доскам.

Рассказывая о событиях в Беслане, Владимир Силантьев всегда подчеркивает, что все без исключения являются героями — не только сотрудники спецназа, но и женщины, дети, учителя, родители: «Многие из них пожертвовали собой, спасая других…»

Текст: Юрий Гень («Российская газета», Северная Осетия)Фото: Владимир Аносов