Год за два. Итоги и тенденции внешней политики России

2020-й принес России много испытаний, из которых она вышла окрепшей

Фото: РИА Новости; РИА Новости

В 2020 году санкционное и информационное давление на Россию росло. При этом наша страна оставалась дипломатом в мировых делах и показывала уверенное лидерство на фоне растущей агрессивности Запада. Остановка кровопролития в Карабахе, регистрация вакцины от COVID и защита исторической правды в год юбилея Победы — все это за нами. Об итогах и тенденциях во внешней политике в своей статье для «Российской газеты» размышляет председатель Комитета Совета Федерации по международным делам Константин Косачев.

Устойчивым штампом при подведении итогов года является утверждение о том, что в истекшем году продолжились тенденции предыдущего. Но в отношении 2020-го эта формула применима лишь ограниченно — настолько уникальным он стал для всего человечества, перемешав и отложив многие планы, проекты, мероприятия, включая столь масштабные, как Олимпиада.

2020 год: бывало и хуже

Пандемия коронавируса стала, вне всякого сомнения, ключевым фактором, оказавшим влияние на политику, экономику, демографию, спорт, культуру, на темпы развития как на национальном, так и на глобальном уровнях, не делая исключений ни для кого, и не деля государства на богатые или бедные, демократические или не очень, лидеров или аутсайдеров. Хотя реакция на этот глобальный вызов отличалась в зависимости от страны или региона, но все же пока трудно сказать, кто в конечном итоге оказался прозорливее и эффективнее. Угроза сохраняется, конец пандемии не просматривается, хотя прогресс в разработке вакцин, в чем Россия продемонстрировала свое уверенное мировое лидерство, дает определенные надежды.

Конечно, явным преувеличением выглядит вывод американского журнала Time, который признал 2020 год худшим в истории человечества. Ибо наша цивилизация знавала времена намного хуже, а потому столь важен для нас отмечавшийся в уходящем году юбилей Великой Победы, как напоминание о том, что рукотворные угрозы для обитателей Земли порой намного хуже естественных. Если от вирусов можно в итоге найти средства с достаточно высокой степенью защиты, то от попыток отдельных государств или их альянсов добиться глобального превосходства, используя для этого силу, «вакцины» пока не найдено.

И это весьма характерно для 2020 года: новые вызовы наложились на старые угрозы, а в чем-то даже усилили их. В частности, страны, которые оказались под экономическими санкциями и торговыми эмбарго, в итоге сталкиваются с дополнительными трудностями. Например, Венесуэла, у которой Запад «заморозил» на счетах десятки миллиардов долларов. Очевидно, что эти средства могли бы быть потрачены, например, на закупку вакцин для населения. А когда США анонсировали новые санкции в отношении Сирии в рамках так называемого «закона Цезаря», они даже на заседании Совбеза ООН по Сирии бравировали тем, что, мол, именно из-за их санкций социально-экономическое положение сирийского народа так осложнилось. Де-факто признавалось, что санкции, введенные якобы адресно против сирийского руководства, бьют по простым людям. Все это происходит на фоне прозвучавшего еще в марте призыва Генерального секретаря ООН Антониу Гутерриша к отмене санкций по отношению к странам, пострадавшим от пандемии.

Москва-Вашингтон: пропасть стала глубже

В 2020 году не только сохранялось, но наращивалось санкционное, информационное, дипломатическое и иное давление Запада на Россию, фактически полностью заменившее традиционную дипломатию. Разумеется, основным источником и вдохновителем такого подхода стал Вашингтон, где сложился устойчивый двухпартийный антироссийский консенсус в конгрессе, оказавший решающее влияние на линию президента Дональда Трампа на российском направлении.Три важнейшие темы 2020 для России — вакцина, юбилей Победы и мир для Карабаха — работали на ее авторитет в мире в этом крайне непростом году

Он сам в итоге тратил огромные усилия и время на то, чтобы откреститься от обвинений в симпатиях к России, вводя новые санкции против нашей страны и назначая все новых «ястребов» на ответственные посты. Это не помогло ему лично, но погрузило двусторонние отношения в столь глубокую пропасть, что возвращение на хотя бы нейтральный уровень займет не годы, а, возможно, десятилетия — и то лишь при наличии соответствующей воли, причем с обеих сторон. А с этим по понятным причинам сейчас, после провозглашения победы Джо Байдена на президентских выборах 2020, все пока обстоит явно не лучшим образом.

Однако я бы предостерег от того, чтобы сводить все к персоналиям — и это та причина, по которой не стал бы считать выборы нового главы Белого дома самым важным событием 2020 года, по крайней мере, с российского угла. Проблема носит системный характер, но системность эта заключается не в каком-то «ревизионизме» России или в ее «поведении», о чем любят говорить в США, обосновывая как минимум десятилетнюю жесткую линию по отношению к Москве.

Корни проблем — в изменении, я бы сказал, американского внешнеполитического самосознания. Если даже в период холодной войны принципиальным было поддержание диалога и стратегического равновесия с единственной державой, способной уничтожить Америку, и это было гарантией взаимной безопасности, то теперь идефикс стало обеспечение абсолютного превосходства над любыми потенциальными оппонентами.

Если от вирусов можно в итоге найти средства с высокой степенью защиты, то от попыток отдельныхгосударств или их альянсов добиться глобального превосходства, используя для этого силу, «вакцины» пока не найдено. Фото: РИА Новости

США и пессимизм дипломатии

И дело не только в России. Американцы сегодня уже не в состоянии конкурировать с окружающим миром на равных. Они утрачивают свои преимущества в глобальной конкуренции. Сохранять достойный уровень экономики и уровень жизни своих граждан получается во многом за счет наращивания американского госдолга и эмиссии национальной валюты. В честной конкуренции на этом держаться постоянно не получится, хотя Трамп, кстати, пытался в какой-то мере вернуть Америке лидерство не только в сугубо финансово-спекулятивных сферах. Однако, похоже, что США будут и дальше использовать методы недобросовестной конкуренции, подчинив этому внешнюю политику, и максимально идеологизируя эту проблематику (напыщенная фраза про «молекулы свободы» в американских углеводородах стала уже популярным мемом, подтверждающим степень абсурдности происходящего)

Есть и другая системная причина для пессимизма: США утратили способность договариваться на международной арене. Они потеряли в принципе интерес к коллективным решениям, которые бы на самом деле работали на авторитет самой Америки. Но в Вашингтоне по-прежнему питают иллюзии, что только жесткое продавливание своих интересов и будет ответом на задачи, которые ставит перед ними современность. Мы видим это на примере реакции на «Северный поток-2» и в других случаях, где американцы бесцеремонно и агрессивно навязывают оппонентам свои интересы. Да, от администрации Джо Байдена ожидают более коллективной «игры» и большего учета мнения своих союзников, однако не нужно заблуждаться, что цель у такой «коллегиальности» останется прежней: обеспечить максимальную поддержку сугубо американским интересам, даже если они противоречат интересам их же союзников.

Если почитать доктринальные документы США что по развитию космоса, что по действиям в Арктике, что по размещению вооруженных сил Америки в различных частях света, то мы везде увидим, что красной нитью сквозь них проходит установка на одностороннее превосходство Америки и проецирование американского суверенитета на весь остальной мир. Такой подход к реализации национальных интересов несовместим с логикой заключения международных договоров о разоружении, которые основываются на принципах равенства участников. Скорее всего, при Байдене вряд ли здесь что-то будет существенно меняться. Впрочем, президент России Владимир Путин на итоговой пресс-конференции еще раз подчеркнул готовность вести переговоры по всему разоруженческому комплексу, если будет продемонстрирована встречная готовность новой администрации США.

Европа: провал диалога

Если в отношениях США и России 2020 год сюрпризов не преподнес, как не ожидается их и в 2021-м, то для внутриевропейских реалий он стал, я бы сказал, сокрушительным. Под внутриевропейскими я, естественно, понимаю не взаимоотношения внутри ЕС, который привычно именует «Европой» исключительно собственное пространство, но всю Европу от Лиссабона до Урала и Кавказа. Такого падения взаимного доверия, провала в диалоге и, что еще хуже — в обоюдной заинтересованности в нем — не было, наверное, со времен «Фултонской» речи Черчилля. Что особенно прискорбно: во главе нового «крестового похода» против России на этот раз стала именно Германия, которая в свое время благодаря смелой политике Вилли Брандта и реализации крупного газопроводного проекта смогла добиться разрядки в отношениях между Востоком и Западом, несмотря на жесткое противодействие из Вашингтона.

Сегодняшние декорации очень похожи: опять газопровод, опять давление Вашингтона, но на сей раз лица во власти в Германии отнюдь не те, что в конце 70-х. При этом сам Берлин оказался под мощнейшим давлением не только из Вашингтона, но и от германской и европейской общественности в связи с масштабными антироссийскими кампаниями, в раздувании которых он сам же активно поучаствовал.

Впрочем, об этом явлении нужно поговорить особо, поскольку на сегодня его негативное влияние на положение дел в межгосударственных отношениях, в формировании новых фобий и «железных занавесов» стало играть слишком значительную роль. Истоки нужно искать в событиях уже довольно отдаленного прошлого.

Украина, Сирия и «химический Голливуд»

Полагаю, в свое время мы в какой-то мере недооценили, насколько серьезным образом российское влияние на сирийские процессы спутало карты США, уже спланировавших для этой страны иракско-ливийский сценарий. Решающую роль для применения силы в отношении Сирии должно было сыграть наличие у Дамаска именно химического оружия — важный момент с учетом дальнейшего развития событий вокруг «химии», вплоть до «дела берлинского пациента». Однако в 2011 году Россия провела блестящую дипломатическую «операцию», позволившую решить тогда эту сложнейшую проблему и вывезти химическое оружие при добровольном сотрудничестве властей Сирии. В декабре 2014 года Джордж Фридман, глава известнейшей аналитической компании Stratfor («теневого ЦРУ»), сказал, в частности, что «именно в этом контексте стоит рассматривать события на Украине. Русские, видимо, просто не рассчитали, насколько серьезно США воспримут их действия или что у них легко найдутся контрмеры. США же в сложившейся ситуации посмотрели на Россию и подумали, чего она хочет меньше всего — нестабильности на Украине».

Украинский сюжет также важен в этом смысле, поскольку именно там в полной мере проявляется ключевой элемент новой технологии. Как известно, так называемая Международная следственная группа (JIT) по расследованию обстоятельств крушения рейса МН17 над Донбассом в 2014 году все эти годы старательно отрабатывала единственную версию — о вине России и ополченцев ДНР и ЛНР, опираясь при этом на спорные данные одиозного и псевдонезависимого ресурса Беллингкэт. Мало кто вспоминает, что само интернет-издание под этим названием было основано известным своими связями с британскими спецслужбами журналистом и блогером Элиотом Хиггинсом… 15 июля 2014 года. То есть буквально за два дня до катастрофы «Боинга-777» в Донецкой области.2020 год — год провала европейской дипломатии, у которой в арсенале на восточном направлении не оказалось ничего, кроме санкций

Впрочем, Беллингкэт «засветился» и в сюжетах с мнимым применением химического оружия в Сирии, поскольку эту тему, как уже стало понятно потом, никто не собирался бросать и после 2011 года. Помимо британского «независимого журналистского» ресурса там активную роль сыграли и пресловутые «Белые каски» — еще одно псевдообщественное объединение, исправно работавшее как поставщик «фактов» для обвинений и против Дамаска, и против России, сотрудничавшей с ним. Например, когда в апреле 2018 года Запад обвинил Дамаск в химатаке на сирийский город Дума в Восточной Гуте, в качестве доказательств были использованы кадры именно от «Белых касок». А через неделю, как известно, США, Великобритания и Франция нанесли удары по сирийским объектам, не дождавшись выводов ОЗХО. «Пробирка Колина Пауэлла» на новый лад — фейк как предлог для применения военной силы.

Через какое-то время даже участники таких постановок признавались в создании фейков. Так, продюсер BBC Syria Риам Далати признал: «После шести месяцев расследований могу без сомнения сказать, что сцена в больнице Думы — постановочная. В госпитале смертельных случаев не было». По данным российского Центра по примирению враждующих сторон в Сирии, «химический Голливуд» позже готовился к очередной постановке и в провинции Идлиб.

«Берлинский пациент» и стратегия провокаций

И вот теперь все тот же Беллингкэт выступает в качестве основного поставщика «доказательств» в деле по предположительному отравлению российского общественного деятеля Алексея Навального. Как и в ситуации с катастрофой «Боинга» на Донбассе, «фактура» выглядит максимально детальной и персонифицированной — как можно больше фото, фамилий, подробностей, где реальные люди или вымышленные факты вплетены в нужный контекст, основанный на данных из «секретных источников», которые, разумеется, нельзя раскрывать. Качество и тщательность проработки не оставляют сомнений в том, что в каждом из случаев мы имеем дело отнюдь не со скромным «журналистским расследованием», а с хорошо подготовленной провокацией. И объектом такой провокации может стать практически любой россиянин, тем более — имеющий какое-то отношение к спецслужбам.

Однако если технология вполне понятна, то изначально были недооценены ее масштаб и целевое предназначение. Речь идет не только о подготовке массива медиафейков для формирования определенных общественных настроений. Создатели «ноу-хау», очевидно, намерены взять под контроль доказательную базу для политически важных расследований, избегая при этом — что важно — обвинений в давлении непосредственно на само расследование. Тщательно подготовленные данные предоставляются от имени якобы общественных и независимых инстанций тем, кто и сам, по идее, должен быть вне подозрений в пристрастности — международным организациям, как ОЗХО, судам, а также властям стран, ранее не замеченных, например, в антироссийской предвзятости — таких как Германия.

Понятно, что противодействовать этой стратегии — а это уже не тактика, а многолетняя стратегическая линия — весьма сложно, особенно в условиях, когда вопреки правовым принципам действует жесткая презумпция виновности: докажите, что вы непричастны, но свои доказательства мы вам не покажем, ибо они секретны. Достаточно того, что нас они убедили. Вторая часть кампании напрашивается сама собой: молчание — подтверждение признания вины.

Не буду утверждать, что именно этот инструментарий загнал отношения России с ведущими странами ЕС в нынешнюю «яму», однако сейчас многое рассматривается политиками в Европе исключительно через призму этих грамотно выстроенных скандалов.

Запад: «мегафонная дипломатия» в деле

Однако следует признать, что у Европы попросту не нашлось собственных дипломатических инструментов для решения существующих проблем. 2020 год — год провала европейской дипломатии, у которой в арсенале на восточном направлении не оказалось ничего, кроме санкций. При том что наибольшее унижение для нее пришло как раз не с Востока, а из-за океана, поскольку Вашингтон за европейцев решил, кому и с кем им сотрудничать в энергетической сфере, и ввел санкции против компаний Старого Света.

И хотя сейчас, с победой демократической администрации в США, многие в Европе почувствовали облегчение — мол, теперь все вернется к старой доброй трансатлантической дружбе — на мой взгляд, гораздо большим вызовом Европе станет, как ни парадоксально это звучит, не Трамп, а Байден. Ведь именно Трамп заставил Европу задуматься о своей субъектности, о своем реальном статусе и геополитическом весе. При Байдене разговоры о «смерти мозга НАТО» могут уйти с повестки, но хорошо ли это для Европы — большой вопрос. Ибо, как уже говорилось, Америка нуждается не в союзниках, а в тех, кто обслуживает ее интересы, нацеленные на достижение единоличного превосходства во всех сферах.

Европейцев втянули в конфронтацию с Россией (впрочем, без особого сопротивления с их стороны), дальше то же повторится с Китаем. Запад в целом превращается в озлобленный мировой полюс, разговаривающий с окружающим миром только языком нотаций, санкций и интервенций, но при этом претендующий на право не только говорить от имени мирового сообщества, но и судить, и карать по собственному выбору.

Нарастающая агрессивность западного полюса, все более частое обращение к нечистоплотным средствам, к силе и «мегафонной дипломатии» — свидетельство не его силы, а его слабости, утраты инициативы и лидерских способностей, которые обеспечивали ему многолетнее влияние на мировые процессы. Именно поэтому для Запада становится весьма принципиальным превращение постсоветского пространства в своего рода поле битвы за ценности. Он остро нуждается в победах, в успехе по аналогии с концом 80-х — началом 90-х, когда в США и в Европе царила эйфория от победы в холодной войне, как видели ситуацию и тогда, и сейчас.

Именно поэтому события на Украине, в Грузии, в Белоруссии, в Молдавии, в Армении все чаще трактуются уже не просто как противостояние демократических сил авторитарным, но как торжество прозападной ориентации над пророссийской. Отчасти это также оказалось неожиданным для России, которая не рассматривала ситуацию в таком ключе — наш подход был вполне прагматичным и нейтральным: сотрудничество выгодно всем, российский рынок во многом привлекательнее затоваренного и жестко регламентированного рынка ЕС, невмешательство во внутренние процессы — норма и т.п. Однако наших соседей раз за разом ставят перед выбором: или вы громко и демонстративно переходите на сторону Запада, или у вас нет будущего, а любых не прозападных политиков будут активно третировать, обвинять в коррупции, в подтасовках на выборах и т.п.Нарастающая агрессивность западного полюса, все более частое обращение к «мегафонной дипломатии» — свидетельство не его силы, а его слабости, утраты инициативы и лидерских способностей

Актив России: вакцина, юбилей Победы и мир для Карабаха

Очевидно, эти процессы будут нарастать и в 2021 году, однако в 2020 году Россия может записать себе в несомненный актив достижение важнейшей договоренности по Нагорному Карабаху, где началась самая настоящая война. Несомненно, России было важно продемонстрировать свою способность выступать арбитром на постсоветском пространстве, не отдавая предпочтений ни одной из дружественных нам сторон. Но важнее другое: это, наверное, первый реальный случай за последние годы, когда сугубо дипломатическими средствами удалось остановить кровопролитие. Да, вопрос нельзя считать полностью закрытым, и можно также рассуждать о роли и намерениях третьих стран в этом конфликте и в процессах вблизи наших границ в целом. Однако из ожидавшейся многими большой проблемы для России получился ее, повторюсь, дипломатический триумф.

Три важнейшие темы 2020 года для России — вакцина, юбилей Победы и мир для Карабаха — работали на ее авторитет в мире в этом крайне непростом году. И что важно, в этом в той или иной степени поучаствовали многие люди, начиная, конечно же, с президента страны и его активной дипломатии, и заканчивая каждым из нас, кто внес свой вклад в противодействие естественным и искусственным угрозам, кто защищал память о Победе над нацизмом и правду Истории, которые в текущем году вновь стали объектом нападок и фальсификаций

Текст: Константин Косачев (председатель Комитета Совета Федерации по международным делам)