Каникулярный кинокросс

01.01.2021

Новогодние страшилки и смешилки

Фильмотека с Валерием Кичиным

Новогодние праздники нынче странные: туда не ходи, сюда не ходи, ни с кем не встречайся, никуда не собирайся, берегись! Праздничное настроение под угрозой, но его сберегут хорошие друзья и хорошие фильмы.

Конечно, по телеканалам пройдут обязательные, как салат «оливье», «Ирония судьбы» и «Карнавальная ночь». Конечно, в праздничных шоу споют столь же непременные Алла Пугачева и Филипп Киркоров. Я же предлагаю вам отправиться в глубь времен в поисках таких новогодних сюжетов, которые грели сердца многих поколений. Сюжетов вечнозеленых и вечно живых. Их легко найти на просторах интернета.Классическое

Фестиваль Аллена

По-моему, нет лучшего новогоднего подарка, чем собеседник умный и остроумный. То есть фильмы Вуди Аллена. Не случайно он родился ровно за месяц до Нового года: в этом декабре ему исполнилось 85 лет.

Для меня он Чарли Чаплин наших дней. Менее универсальный и более замкнутый, но тоже смешной философ и грустный гений, умеющий рассказать бытовую историю так, что она превращается в комический по форме и серьезный по сути сеанс психоанализа. Он не случайно из всех коллег предпочитает Бергмана и много раз его цитирует в фильмах от «Любви и смерти» до новейшего «Фестиваля Рифкина», который выходит в кинотеатрах России под самый Новый год 31 декабря.Грустный гений, философ, любую житейскую историю умеющий превратить в нескончаемый сеанс психоанализа

Начав как автор и исполнитель комедийных реприз на эстраде, в кино он стартовал с непритязательных фарсов типа «Бананов» и «Спящего» и лично воплотил пародийного Джеймса Бонда в «Казино «Рояль» 1967 года. Но его образ, который, как чаплинский Бродяжка, переходит из фильма в фильм, впервые возник в «Энни Холл», где он сыграл фактически самого себя — тщедушного и хрупкого на вид, но клокочущего энергией стендап-комика с расстроенной нервной системой. Впечатление было обманчивым: на самом деле Аллен — трудоголик и потому дисциплинирован, собран, целеустремлен и любит комедию тонкую, ироничную, даже сюрреалистичную, выстроенную на неуловимых нюансах. Он и фильмы начал ставить, потому что как сценарист не был удовлетворен тем, как воплощались его замыслы: «Люди, лишенные чувства юмора, решали, что смешно и что не смешно, роли раздавались любовницам», — сетовал он в одном из интервью. Он был прав: его картины — чистейший образец авторского кино, когда зрители прикипают душой не к сюжету и звездам картин, а к автору, его интонации, его чувству юмора и самоиронии.

Фильмы Вуди Аллена смотришь как бесконечный, но никогда не надоедающий сериал, объединенный одним героем и одним взглядом на мир. Этот мир воспроизведен в узнаваемых деталях, по фильмам Аллена можно изучить географию Манхэттена и его дух. Или географию Парижа и его историю. Или географию Венеции и ее романтику. Но это мир, в который помещен Вуди Аллен с его темпераментом и неврозами.

В последние годы этот мир сильно расширился: режиссер покинул свой Нью-Йорк, которому не изменял даже ради Голливуда, и отправился в Европу. Звуки джаза, царившие в его фильмах, сменились мелодиями странствий. Знаток и любитель музыки, Аллен и фильмы строит как музыкальные импровизации: здесь мотивы, темы, лейтмотивы, контрапункты, вариации, упоительные соло, блестящие дуэты и виртуозные ансамбли. Досконально изучив ритмы нью-йоркских регтаймов и блюзов, он теперь собирает мотивы Венеции, Лондона, Парижа, Рима, Барселоны и Сан-Себастьяна, не чураясь хрестоматийных — от типологических до сюжетных. Он стилизует свое кино под атмосферу этих городов — ту, что лучше всего сохранена в музыке и живописи. Он ловит их воздух, его дегустирует, как вино, им наслаждается. И делится с нами.

Но при этом остается Вуди Алленом — нью-йоркским невротиком, который даже меланхолической старушке Европе сообщает такую неистовую импульсивность, что кажется, его герои живут в другом измерении времени, и что их энергетически подпитывает атомный реактор.

Вот лишь один пример — «Римские приключения». Возможно, это не лучший, но безусловно тот же любимый Аллен с его способностью любую муху превратить в слона, ленивый Рим — в лабиринт страстей, журчание фонтана Треви — в океанский шторм. Как всегда у него, все шторма к финалу затихнут, а запутавшиеся персонажи вернутся к точке, откуда все началось. На своем месте и ностальгическая любовь к музыке — на титрах звучит бессмертное Volare Модуньо, а Леонкавалло с Пуччини будет отдана одна из самых абсурдистских, пародийных и очень смешных новелл фильма.

Действие развивается по принципу песчинки, стронувшей лавину. Случайная встреча у фонтана Треви разразится бурной любовью, и молодой туристке придется вызывать из Нью-Йорка папу с мамой, чтобы познакомить их с женихом по имени, конечно, Микеланджело. Недовольные папа с мамой обнаружат, что среди родителей жениха значится гробовщик, но у гробовщика обнаружится голос, а папа дочки оперный режиссер — и мы предвкушаем, к каким фиоритурам выведет эта сюжетная нить. Все развивается по классической схеме водевильных недоразумений и в руках другого режиссера было бы комедийным трешем. Но Вуди Аллен умеет даже собственные штампы обратить в вечнозеленые, всегда свежие открытия.

С возрастом он перешел на роли самопоглощенных зануд-резонеров, бурно переживающих четвертую молодость. Потом перестал сниматься вовсе. В «Римских приключениях» он отдал свою роль резонера Алеку Болдуину, в новейшем «Фестивале Рифкина» — Уоллесу Шоуну, а в предыдущей картине «Дождливый день в Нью-Йорке» свое alter ego рискнул доверить молодому Тимоти Шаламе. Но его главным козырем всегда были актрисы: он последовательно отдавал свою любовь Дайан Китон, Мэриел Хемингуэй, Миа Фэрроу, Эмме Стоун, Уме Турман, Скарлетт Йоханссон, Пенелопе Крус… Нечеловеческое обаяние Вуди Аллена и его режиссерское реноме обеспечивают ему мгновенное согласие любой суперзвезды, на которую он положит глаз и которой некоторое время сохраняет верность. «Чтобы успешно работать с актрисой, мне нужно в нее влюбиться», — говорил он и практикой оправдал этот метод с лихвой.

Что стоит посмотреть в эти каникулы? Вот несколько обаятельных картин: «Энни Холл», «Манхэттен», «Зелиг», «Пурпурная роза Каира», «Пули над Бродвеем», «Знаменитость», «Голливудский финал», «Полночь в Париже» и, конечно, выходящий в кинотеатрах «Фестиваль Рифкина».Рождественское

Чудеса и компьютер

Весь этот фильм Роберта Земекиса «Полярный экспресс» — сплошное рождественское чудо, феерия света и радости. Фото: kinopoisk.ru

Как известно, в СССР не было не только секса, но и Рождества. Мы и теперь не знаем, какое из них отмечать, и отмечаем на всякий случай два — католическое и православное. Наше кино на эту прежде запретную территорию ступило лишь в 1997 году в мультике, который назывался без затей: «Рождество». В доступных массам картинках режиссер Михаил Алдашин излагал каноническую историю рождения Сына Божия с симпатичными подробностями. Потом пришел черед Диккенса. Это он, как известно, стал отцом Рождества в Европе, возродив древнюю традицию любить друг друга целых две новогодние недели. О нем вспомнил режиссер-сказочник Леонид Нечаев, знаменитый мюзиклами про Красную Шапочку и Буратино, — снял музыкальную сказку по рождественской повести «Сверчок за очагом». На этом наш рождественский кинопоток иссяк: возвращаться ко всеобщей любви и снежинкам ростом с куриное перо отечественное кино не торопится.

Картин, посвященных Рождеству, в мире снято великое множество. Вот два, снятых мастером кинематографических волшебств Робертом Земекисом. «Полярный экспресс» 2004 года помнят многие: там маленький герой, упорно не веривший с существование Деда Мороза и его чудеса, отправляется на «Полярном экспрессе» во владения самого Санта-Клауса. Это музыкальная анимационная фантазия замечательна еще и технологией ее создания. Знаменитый Том Хэнкс, обвешанный датчиками, в пустой студии проиграл все роли фильма от героя-мальчугана до кондуктора волшебного экспресса и Санта-Клауса. Компьютер фиксировал траектории движения его рук, ног и лицевых мышц. Получились виртуальные куклы, которыми можно было управлять, помещая в самые фантастические ситуации — зрелище вышло феерическое!Куда интереснее быть богатым и добрым, чем завистливым и злым

Примерно этот же метод усовершенствован в другом фильме Земекиса — «Рождественская история» по сказочной повести Чарльза Диккенса. Там к закоренелому скупердяю Скруджу явились три Призрака Рождества, чтобы напомнить: он не всегда был сквалыгой и верил когда-то в добро. Сыграть Скруджа от мальчика и романтического юноши до бессердечного старика, а также трех Призраков пригласили одного актера — Джима Керри с его гуттаперчевым лицом. Но если черты Хэнкса в «Полярном экспрессе» легко узнавались в любом из персонажей, то о присутствии Керри в «Рождественской истории» свидетельствуют только титры — актера не разглядеть в подвижных компьютерных куклах. В создании фильма участвовали также неопознанные Гэри Олдман, Боб Хоскинс и Колин Ферт. Это сугубо анимационное кино, где игра актеров заменена игрой фантазии художников. Наверное, следующим этапом кинотехнического прогресса станет полный отказ от услуг звезд. Они становятся элементом лишним и даже обременительным — дороги и капризны. Так что фильмы Земекиса в какой-то мере можно считать призраком будущего кинематографа.

Новыми технологиями Земекис управляет, как автомобилем. Он уже точно знает, куда ехать и где опасные рытвины. Пролеты над заснеженным викторианским Лондоном впечатляют, контрасты между замороженностью скупердяя и теплым человеческим миром Рождества вполне удались. Фильм следует за повестью буквально, строчка за строчкой, детали диккенсовских описаний и красочных портретов скрупулезно воплощены на экране. Шикарный хорально-симфонический саундтрек к фильму написал композитор Алан Сильвестри, который уже лепил из рождественских хитов прелестный музыкальный пирог для «Полярного экспресса» и теперь месит то же праздничное тесто — как всегда, изобретательно и талантливо.

Герой Диккенса на собственной шкуре убеждается в том, что лучше отдавать себя людям, чем проскрипеть свой век скрягой, для которого беды других — лишь необходимое избавление от излишка населения. Приоритет милосердия, сострадания и щедрости — вот мораль сей жутковатой, но душеспасительной басни. Она сентиментальна, как и сама идея Рождества, напоминающего о семейных ценностях, причем под семьей разумеются все смертные, которые, взявшись за руки, дружно шагают к неизбежному концу. Так под пение Андреа Бочелли и веселый рождественский гомон заканчивается фильм о том, что надо помогать бедным и любить ближних.Волшебное

Комедийный ужастик «Ночь в музее» вовремя напомнит о том, что с историей шутки плохи. Фото: kinopoisk.ru

Кудесники зрительского счастья

С чем ассоциируется Рождество? Если отвлечься от Вифлеемской звезды, возвестившей о рождении Мессии, — это индейка с вареньем (у них) и поросенок с хреном (у нас). Это мерзнущая у роскошной витрины Козетта (из ихнего Гюго) и «маленькой елочке холодно зимой» (из нашего фольклора). Наше кино никак не научится достойно воплощать рождественскую колядку, и по телевизору всегда гонят «Иронию судьбы», очевидно, вечное для России понятие. И из всех кудесников нашего новогоднего счастья на первом месте, конечно, Эльдар Рязанов, с которым мы проводили, проводим и будем проводить эти самые морозные, но самые теплые праздники.

У американцев на первом месте все еще режиссер Фрэнк Капра, а роль «вечных ценностей» играет его фильм 1946 года «Эта прекрасная жизнь». У Капры что ни картина — сказка про то, как Золушка становится принцессой, и в этом смысле все его кино — сплошное Рождество. На втором месте — история диккенсовского Скруджа, ставшего из злюки добряком. Третий по числу показов рождественский хит — «Чудо с 34-й улицы» 1947 года. Это история о старике, который объявил себя Санта-Клаусом, но девятилетняя материалистка его цинично разоблачила, и он попал под суд. Зрители начинают плакать от счастья, когда справедливость торжествует, и суд признает, что Санта — подлинный. Девятилетнюю циничку сыграла будущая звезда «Вестсайдской истории» Натали Вуд.

Самым психологически точным и таинственным опытом фрейдистского новогоднего кино стал фильм Стэнли Кубрика «С широко закрытыми глазами», где смутные эротические искания героев протекают на фоне рождественских елок.

Английская «Реальная любовь» заставляет зрителей растроганно бежать в магазины — покупать дары близким. Это затейливый коврик из любовных историй, которые развиваются под Рождество в Лондоне: в каждой — своя любовь: отца к сыну, дочки к матери, любовников друг к другу и даже жены к мужу. Оригинальное название Love Actually полемизирует с актуальным тезисом о замене любви сексом.

Массы требуют сказку — им надо хоть под Рождество счастливо улыбнуться. Но, похоже, в новом кино пошла нешуточная борьба добра и зла, которое многими воспринимается как суровая правда жизни. Дружно возненавидели «Гринча — похитителя Рождества», даже не распознав под тоннами зеленого грима некогда любимого Джима Керри. Бен Аффлек в фильме «Пережить Рождество» вторгся в чужую семью, как слон к антиквару, хотел купить любовь за деньги, но рождественская традиция победы кибальчишей над плохишами взяла верх — финал повергает чувствительных в счастливые слезы, кругом поют ангелы и порхают необходимые душе снежинки.

Не успел зритель прийти в себя, как накануне очередного Нового года его стали регулярно потчевать фильмами с подозрительным названием «Черное Рождество» — ремейками ужастика 1974 года. Сюжетно он напоминает «Десять негритят»: беззаботные девицы из университетского женского клуба под Рождество начинают вместо знаков любви получать звонки от незнакомца, а потом и помирать одна за другой. Это кино без звезд, но с кошмариками, которые будут скрестись под вашим креслом, воплями в системе Dolby и трупами как из рога изобилия.Мы ждем шампанского, мы размякли и готовы смеяться хоть до утра

Чуть утешит «Ночь в музее» — комический ужастик про Бена Стиллера, который предстанет смотрителем Музея естествознания, где скелеты динозавров и все такое. Есть там и экспонаты истории США — ковбои, лассо, паровозы с Дикого Запада, цветки душистых прерий. Весь этот исторический компот в ночь под Рождество оживает и устраивает кавардак, позволив Бену Стиллеру вдоволь поорать от ужаса. Можно отнести к праздничным подаркам и «Делай ноги» — пингвиний анимационный мюзикл про Белое Рождество, празднуемое в Антарктике всегда. Пингвины, как известно, любят приманивать подруг вокальными талантами, а тут родился пингвиненок, который бьет чечетку. По этому поводу идет такой роскошный карнавал, какого мы давно не видели, — пир духа, именины сердца.

Рождественское кино может быть каким угодно — смешным, страшным, радостным, мелодраматичным. Но оно непременно должно быть очаровашкой, генерирующим счастливые слезы. Хотя у нас, конечно, собственная гордость, нам не годится западное Рождество с его фальшивыми ценностями. У нас есть свои святочные традиции, когда девица-мехоноска обходит избы с авоськой, чтобы богатеи туда валили свои пироги, а потом делит национализированное имущество со всем колхозом. При этом детки поют «Коляда-моляда Рождество принесла!», имея в виду не известного драматурга, а национальное добро и общественную пользу. Вот об этом, исконном, и делать бы фильмы.Цитаты