Всегда есть выбор

Уйдут ли опять вверх цены на хлеб и масло и еще на сахар? Обязательно! Инфляция вечна, и если очнуться в любой стране мира лет через семь и взглянуть на ценники, можно будет снова вздыхать и клокотать, спрашивая: когда же это закончится? Да никогда! Главное — какая скорость у цен? И как быстро идут вверх наши номинальные доходы?

Пшеничная мука в 2000 году стоила 8,1 руб., в 2010-м — 21,4 руб., в 2020-м — 36,4 руб. за один кг (Росстат). Хлеб из такой муки высшего сорта в 2000 году — 12,2 руб., в 2010-м — 42,6 руб., в 2019-м — уже 77,4 руб. Пришла пора печалиться и плакать? А подсластить? Сахарный песок в 2000 году — 15,6 руб., в 2010-м — 40,6 руб., в 2019-м — 31,6 руб. Сливочное масло в 2000 году — 69,1 руб., в 2010-м — 239,5 руб., в 2019-м — 613,4 руб. Куда же вы так спешите? Разве мы вас торопим? А как картошка? В 2000 году — 5,2 руб., в 2010-м — 28,9 руб., в 2019-м — 21,4 руб.

Что добавила пандемия? В 2020 году цены на хлеб поднялись на 7,2%, на сахарный песок — на 64,5%, на картошку — на 40%, на сливочное масло — на 4,2%. Подсолнечное масло — на 25,9%, фрукты и овощи — на 17,4%. На продовольствие все вместе рост цен на 4,2% (Росстат).

Кто же здесь злодей и вредитель? Кто гонит цены вверх? Само собой урожаи — неурожаи. А еще? Девальвация рубля в 2020 году делает гораздо дороже все импортные составляющие, без них аграрный сектор России пока не может обойтись. Доля импорта семян в зерновых культурах — 10% (в кукурузе — 54%), в овощах — 57% (сахарной свекле — до 100%), в подсолнечнике — 74%. Иностранные кормовые добавки — по отдельным позициям до 100% (минсельхоз, май 2020). Ветеринарные препараты — до 60-65% импорта. В сельскохозяйственном машиностроении, по оценке, в районе 40%, в машиностроении для «пищевки» — до 60%. Рано или поздно розничные цены у нас дома «подстраиваются» под девальвацию рубля, под удорожание импорта. Тем более, российский бизнес давно привык считать доходы в валюте, стараясь влиять на цены и затраты так, чтобы и после девальвации сохранить свои доходы в долларовом измерении. Как с этим бороться? Развивать свое производство, замещать импорт. И еще пытаться избежать взрывных девальваций. Как же они надоели! 1994, 1998, 2008/2009, 2014, 2018, 2020 годы. Когда следующая?

Еще один «враг» — рост мировых цен. Биржевые цены на пшеницу взлетели на 56% с мая 2020 года, на кукурузу — на 75% с августа. Как-то незаметно для нас Россия стала крупнейшим в мире экспортером пшеницы, обогнав США и Канаду. Даже в экспорте кукурузы мы — N 7. В аграрном секторе много преференций от государства, нормализованы условия бизнеса (кредиты, процент, налоги). Мы — N 2 в мире по экспорту подсолнечного масла. С марта 2020 года мировые цены на него выросли на 22%.

Какое искушение! Прибыльность экспорта, когда долларовые цены растут, а рубль девальвирован, должна зашкаливать. Но это значит, что всегда есть выбор — гнать за границу (это очень выгодно!) или внутрь России, для всех нас (уже не так выгодно)! Неизбежно внутренние цены на хлеб, на сахар, на масло, на что угодно подталкиваются вверх — догоняйте экспортные! Расти большой, не будь лапшой! И ведь вырастут!

Есть масса рычагов, чтобы замедлить цены (налоги, пошлины, квоты на экспорт, госзакупки, преференции). Самые худшие из них — задания на поставку, лимиты цен, принуждение, карточки. Такая крупнокалиберная артиллерия хороша для войны. Известно, к чему она приводит, если бить из нее в мирное время, если год за годом распределять все больше и больше — сверху, лимитами, по назначенным ценам доводить до миллионов ртов продовольствие.

Чем глубже вмешательство, тем выше риски пустых полок. В начале 1980-х годов, через 30 с лишним лет после войны, во многих городах СССР были продовольственные карточки. Вот что пишут свидетели. «Северодвинск, с 1982-го ввели карточки (именно карточки, прикрепление к магазину, там картотека) на мясо, масло, колбасы и сыры. Бабушка радовалась — хоть что-то можно будет купить». «В Казани продуктовые талоны введены были в марте-апреле 1979 года. По ним на каждого в месяц полагалось: 400 г масла (меньше солдатской нормы) и 1 кг мяса или колбасы — поначалу…» «Я вырос в Тольятти. Талоны на масло и колбасу у нас были примерно с 1977 года». «Могу показать «живой» талон на колбасу 1980 года в гастроном на Гурзуфской улице Свердловска». «В Куйбышеве в начале 1983 года талоны на мясо и сливочное масло точно были — нашел несколько неотоваренных». «1981 год. Волгоград. Ввели талоны на сливочное масло». «Осень 1982 года. Поехал в командировку в Новосибирск… Подхожу к продавцу: «Мне масла грамм 100» — «Карточку, пожалуйста». И взяла меня такая стыдоба! Я, москвич поганый, еще кочевряжился, типа «какое-то оно неправильное», а местным это только по талонам!» «В 1978-м году умиравшая моя двоюродная бабушка (учитель, кавалер ордена Ленина) не могла купить в Оренбурге белого хлеба, столь необходимого при ее больном пищеводе». «Из Барнаула в 1960-х мне писали родители в Москву, что у них серая булка, посыпанная сахаром, — это «пирожное».Есть масса рычагов, чтобы замедлить цены. Самые худшие из них — задания на поставку, лимиты цен, принуждение, карточки 

Мы испытываем сегодня реальную опасность в том, что можем, принимая то одну оперативную меру, то другую, ссылаясь на международный опыт, сами того не замечая, уйти, как это было в 1928-1929 годах, в осажденную, больную, огосударствленную экономику, питаемую ложными целями, хватающуюся за любые рычаги прямого управления, но неспособную прокормить собственное население. Такие идеи бродят в воздухе. Не стоит делать шаг за шагом туда, где нет надежды на достойную жизнь для всех. Не стоит уходить в «новый виток истории».

Текст: Яков Миркин (заведующий отделом международных рынков капитала Института мировой экономики и международных отношений РАН)