Возвращение Гагарина с орбиты происходило на грани его человеческих возможностей

Поехали! Фото: РГАКФД

Двенадцатого апреля мы в очередной раз отмечаем День космонавтики. Триумф, который испытала в апреле 1961 года советская космонавтика, с самого первого дня ассоциировался с именем Юрия Гагарина.

О том, что приземлился первый космонавт отдельно от спускаемого аппарата, было решено умолчать.

О Королеве, Мишине, Раушенбахе, Чертоке мир узнает много позже. А тогда все открытые официальные почести и награды адресовались исключительно одному человеку. И это не могло не порождать вполне понятных проблем — от плохо скрываемой зависти до глубоко затаенных обид. И хоть сам Юрий Алексеевич, по общему признанию тех, кто был с ним близко знаком, не давал поводов для упреков в зазнайстве, испытание на его долю выпало беспрецедентное.

27 до и 7 после

«Понял. Выполняю…» — как теперь известно, это последние слова первого космонавта планеты, документально зафиксированные 27 марта 1968 года на магнитофонной ленте у руководителя полетов Чкаловского авиаполка. Всего через минуту учебно-тренировочный истребитель МиГ-15 УТИ, который пилотировали Юрий Гагарин и Владимир Серегин, на огромной скорости столкнется с землей — оба летчика погибнут.

Что спровоцировало эту катастрофу, что было за минуту ДО — так и осталось загадкой. Созданная по горячим следам комиссия произвела на свет 29 засекреченных томов, но выводов расследования так и не объявила. Эту тайну, похоже, Юрий Гагарин и Владимир Серегин навсегда унесли с собой.

С того трагического дня минуло сорок два года. И всего семь, даже меньше, уместилось между «Поехали!» и «Понял. Выполняю…»

Только семь неполных лет было отведено Юрию Гагарину прожить в лучах всемирной славы. До скрежета зубовного мало, чтобы завершить хотя бы уже начатое, не говоря о новых замыслах. Но, с другой стороны, срок достаточный, чтобы побронзоветь и выйти в тираж вместе с портретным глянцем.

В тот год, когда имя Гагарина оказалось на устах миллионов, ему исполнилось 27. И разве можно было допустить, что человек, вернувшийся ОТТУДА, через семь лет погибнет ЗДЕСЬ, на Земле?!

Но, похоже, наша жизнь — это сплошные допуски вперемешку со случайностями. Ведь и этих семи послеполетных лет, как сегодня выясняется, у Гагарина могло не быть. Только 27 до и — глухое молчание после. В лучшем случае — вариант сообщения ТАСС №3, трагический.

Народу твердили, что «программа полета выполнена полностью, все системы корабля работали нормально». А на деле, как теперь выясняется, возвращение Гагарина с орбиты происходило на грани его человеческих возможностей.

В нужный момент не произошло разделения корабля и спускаемой капсулы. Более десяти минут космонавта мотало в разных плоскостях, а он не докладывал на Землю о таком, по его выражению «кардибалете». Но в уме прикидывал, чем это может обернуться, хватит ли территории СССР на случай неуправляемого снижения и аварийной посадки — чтобы не в океан или, того хуже, в Японию… Могла не сработать катапульта, и удар о землю в металлическом шаре неминуемо грозил Гагарину гибелью.

Но в конце концов спускаемый аппарат отделился. И катапульта сработала как надо. Однако о том, что приземлился первый космонавт отдельно от спускаемого аппарата, было решено умолчать. И эта маленькая неправда, которую раз за разом вынужден был повторять Юрий Алексеевич, независимо от его желания и воли, обрастала другими небылицами и пропагандистскими мифами, что сочиняли во славу побед исключительно советской космонавтики рулевые со Старой площади. Видя, понимая, но не желая признавать очевидных достижений США в области пилотируемой космонавтики.

«Понял. Выполняю…»

Спросим себя, сколько у Гагарина было шансов вернуться живым? Восемьдесят? Пятьдесят? Или еще меньше? Но у него было главное — вера в Королева. Он верил ему так, как верят, пожалуй, только собственной матери. И можно было не приказывать, достаточно было одного слова, даже просто взгляда Главного конструктора:

— Ты первым, Юра…

— Понял. Выполняю.

Как человек, родившийся в деревенской семье, он с детства впитал уважительное отношение к старшим — по возрасту, должности, воинскому званию. Не подобострастие, а именно уважительность, готовность присмотреться к чужому опыту, прислушаться к дельному совету и быть полезным для дела.

Эта крестьянская рассудительность в сочетании с острым умом и настырностью выручали его во многих жизненных ситуациях. И когда хотели было отчислить его из летного училища — в полетах с проверяющими долго не получалась самостоятельная посадка, и много позже, когда обремененный славой, вращался в высших кругах политического и прочего бомонда.

— Понял. Выполняю, — этой же формулой, как ни покажется кому-то обидным или даже оскорбительным, выражалось отношение Юрия Гагарина к официальным установкам Кремля и неформальным пожеланиям Никиты Хрущева, а потом и Леонида Брежнева.

Как всякий военный, Юрий Гагарин знал цену приказа и дисциплины. Старший лейтенант, в один миг ставший майором, а вскоре и полковником, он был плоть от плоти и нашей армии, и нашей советской системы. Приказано не говорить, что спускаемый аппарат приземлился отдельно, а космонавт на последнем этапе воспользовался катапультой и спускался уже на парашюте — значит, так надо.

— Понял. Выполняю… — и никогда об этом не проронил ни слова, сколько ни пытали дотошные журналисты во время зарубежных поездок.

Валентина Пономарева, вместе с Терешковой проходившая подготовку в отряде космонавтов, вспоминает первую пресс-конференцию Гагарина:

— Когда вам сообщили о том, что вы первый космонавт?

— О том, что я первый космонавт, мне сообщили своевременно.

— Подошла ли встречающая группа на Земле до приземления или после приземления?

— Приземление и встречающая группа сошлись почти одновременно.

— Когда будет новый полет в космос?

— Думаю, что этот полет будет совершен нашими учеными и космонавтами, когда это потребуется…

Задача у отвечающего, замечает по этому поводу Пономарева, не легче, чем в полете: говорить, реагировать на вопросы и при этом ничего не сказать…

Спустя две недели после встреч с ликующей Москвой первому космонавту планеты рукоплескали на улицах Праги. Рядом со Звездой Героя Советского Союза на его майорском кителе появляется звезда Героя соцтруда Чехословакии. Из поездок в Болгарию и Вьетнам он возвращается с высшими наградами этих в то время дружественных нам стран. Затем следуют Польша, Куба, Венгрия, Египет, ГДР, Индонезия, Финляндия, Англия, Бразилия, Индия, Греция…

Гагарин был не просто лицом нашего триумфа в космосе, он был в те годы визитной карточкой Страны Советов — для тех, кто нам хоть немного симпатизировал. И — голубем мира, последним связным между теми, кто следил друг за другом в перископы подводных лодок, кто держал палец на кнопках «Пуск» в ракетных шахтах и кабинах самолетов «дальнобойной» авиации…

Он встречался с премьерами, министрами и профессиональными дипломатами, не растерялся на чопорном завтраке с английской королевой, подкупил своей открытой улыбкой Фиделя, а заодно и тех, кому тот крепко досадил ракетной авантюрой осенью 63-го. И, глядишь, спадало напряжение в штабах. Ведь сколько ни тверди про «империю зла», а улыбку Гагарина не погасишь, она весь мир обошла…

Шаги за сценой

В течение одного года он станет почетным гражданином Калуги, Новочеркасска, Смоленска, Саратова, Винницы, Севастополя, Сумгаита. Эта лихорадка перекинется на болгарские города: София, Перник, Пловдив. К ним поспешат присоединиться Афины, Лимасол, два французских города… В феврале 1962 года гражданин СССР майор Юрий Гагарин станет почетным вождем либерийского племени Кнелле, ему вручат на вечное хранение золотые ключи от египетских городов Каир и Александрия…

Водоворот ярких впечатлений от впервые открытых для себя городов, экзотических стран, непохожих друг на друга лиц мог с головой поглотить любого, только дай себе расслабиться. Это искушение Гагарин испытал в полной мере. Но от его проницательного взгляда не могли укрыться или оставить равнодушным события, развивавшиеся совсем в другой плоскости.

Он не мог не знать, что ракета, которая вывела на орбиту его космический корабль, предназначалась совсем для других целей — доставлять на территорию противника ядерные боезаряды. Ко времени его космического старта уже разворачивалось нешуточное соперничество в океане: американские и советские атомные подводные лодки ринулись осваивать гидрокосмос, норовя всякий раз показать противнику свое превосходство.

В начале июля 61-го года на первой в СССР ракетной атомной подводной лодке К-19 случится авария реактора. Но об этом, не в пример сообщениям о новых космических стартах, не будет сказано ни слова.

В том же 61-м Советский Союз прервет мораторий на ядерные испытания. В небе над Новой Землей будут демонстративно взорваны заряды чудовищной мощности, в том числе так называемая «супербомба» с энерговыделением 58 мегатонн. Осенью 62-го бомбометание в Арктике и на Семипалатинском полигоне продолжится, пока, наконец, в августе 63-го не будет подписан Договор о прекращении ядерных испытаний на земле, в космосе и под водой.

Но это не остановит набиравшую обороты секретную операцию «Анадырь» — в ответ на размещение американцами своих ракет в Турции мы решили устроить им ответную «козу» на Острове Свободы. Разразившийся вскоре Карибский кризис стал апофеозом политики взаимного устрашения, едва не переросшей в третью мировую войну…

В декабре 1963 года Гагарина назначают заместителем начальника Центра подготовки космонавтов. Ситуация вокруг Кубы к тому времени успела разрядиться. А в космосе, вслед за ним и Германом Титовым, побывают двое америкнцев, а из наших — Андриан Николаев, Павел Попович, Валерий Быковский и Валентина Терешкова…

Потом будет почти четырехлетняя пауза, вызванная «лунной гонкой», которую мы проиграли американцам, и — неподготовленный, волюнтаристский запуск «Союза» с Владимиром Комаровым, обернувшийся трагедией. Самое печальное, что Комаров такой исход предвидел.

«Я знаю, — говорил он одному из друзей, — корабль сырой, недоработанный, но что поделаешь, лететь нужно…» Наверху не терпелось ознаменовать новой победой в космосе приближающееся 50-летие Октябрьской революции…

По рассказам друзей, Гагарин добивался права полететь на первом «Союзе». Вопрос рассматривался даже на Политбюро, после чего его утвердили дублером. Если бы что-то произошло с Комаровым на стартовой площадке, то на орбиту ушел бы Гагарин. Но судьбе было угодно дать ему еще год.

В феврале 1968-го, как только защитил дипломную работу в Академии им. Жуковского, Гагарин возобновляет подготовку к тренировочным полетам на МиГах. Выполнив за две недели положенную программу, пройдя, по его же собственному выражению, «тройную вывозную» — с летчиком-инструктором, командиром звена и командиром эскадрильи, 27 марта он отправился в контрольный полет с командиром Чкаловского авиаполка Владимиром Серегиным…

Его трагическая гибель пришлась как раз на середину календарного отрезка между тихой датой его рождения и Днем его всемирного триумфа.

В один абзац

«О триумфальных путешествиях Гагарина по странам мира много написано. Он героически выдержал испытания мировой славой. Я бы сказал, что послеполетные нагрузки и постоянные стрессы от общения с руководителями многих стран на разных континентах в течение последующих лет требовали от Гагарина большего героизма, чем 108 минут космического полета. Я с Гагариным мало общался до полета, но хорошо узнал его после. Он сильно изменился, но по-человечески только в лучшую сторону».

Академик РАН Борис Черток.

https://rodina-history.ru/2024/04/12/vozvrashchenie-gagarina-s-orbity-proishodilo-na-grani-ego-chelovecheskih-vozmozhnostej.html