От ребёнка войны — поколению Z. Воспоминания Лидии Черноусовой

9 мая мы отмечаем День Победы. Со дня окончания Великой Отечественной войны — 79 лет. Силой духа держатся самые стойкие фронтовики. На праздничные встречи в микрорайонах приходит всё меньше тружеников тыла. Да и детям войны, которые знают, помнят и могут поделиться своими воспоминаниями, уже далеко за 80. Время неумолимо, и оно, как самый беспощадный враг, атакует и косит очевидцев тех страшных и героических событий, лишает их сил и возможности лично встретиться с юными волгодонцами и поговорить о пережитом.

Поколения 60-х, 70-х, 80-х, 90-х ещё помнят эти встречи с ветеранами, которые в ноябре 1941 шли по брусчатке Красной площади на передовую бить немецко-фашистских захватчиков, а в 1945 маршировали там же, но в победном параде, чтобы бросить знамёна поверженных гитлеровцев к мавзолею Ленина. От тружеников тыла узнавали, как стояли возле станков на ящичках такие же девчонки и мальчишки в 13-15 лет и круглые сутки. Впроголодь, в стужу и зной делали в цехах снаряды для фронта, как детям войны — от трёх до семи — вместо счастливых моментов, впивались в подкорку страшные. Каково это ребёнку — жить в оккупации, попасть в концлагерь, мыкаться по чужим углам, терять близких и выживать…?

Сегодня мост памяти между поколением 40-х и поколением Z выстраивают книги, фильмы и мемуары. О памятных событиях не случившегося беззаботным детства, об отце-фронтовике, который расписался на стене рейхстага, о послевоенном времени и дорогих сердцу людях расскажет Лидия Александровна Черноусова, ветеран педагогического труда, учительница русского языка и литературы, которая много лет отдала родной Романовской школе.

                           Война

…Мне не было четырёх лет, когда началась война. Конечно, помню не очень много, но кое-какие картинки всплывают в памяти. Жили мы с мамой у её родителей в одном из хуторов Сталинградской области. Отца война застала на работе и с семьёй он не простился, сразу был призван в ряды Красной Армии.
Помню, у мамы в волосах появилась белая полоса — седина. На коленях у нее — белый платок, она частым гребешком чешет волосы, а на платок падают мелкие красные вши. Говорят, это бывает, когда человека постигает страшная беда. Именно красные и мелкие. Нас у мамы трое — брату 10 лет, мне — четвёртый, младшей сестрёнке — полтора года. За домом выкопали яму и туда бросают узлы со всякой одеждой, а потом закапывают, прячут от немцев.

… Не знаю, в каком году, но немцы уже пришли в наши края. Мы — в доме, смотрим в окна. По улице едут страшные машины, танки, грохот, пыль. Прячемся под кроватью.

Ещё помню. Во дворе — большая яма. Очевидно, это воронка от бомбы. В ней мама. Рядом патефон и пластинка выдаёт: «Утро красит нежным светом…», а на краю ямы дядька с автоматом. Он целится в маму и хохочет, но ничего страшного не случилось.

…Зима. Во дворе — снег. У нас в доме живут немцы, но нас не выгнали. Они бегают во дворе, прыгают через забор и играют в снежки с братом Валей.

Потом новое воспоминание. Мы где-то, где много людей. С неба сыплет ледяная крупа. Укрыться негде. На земле в грязи сидят и лежат люди. Мама говорила, что это лагерь в Нижне-Чирской. Люди там умирали. Днём — дождь, снег, ночью — мороз. Утром — крики, стоны, вопли по замёрзшим и умершим. Оказывается, в этой станице жила дальняя родственница дедушки. Один из ее сыновей был в Красной армии, а другой — полицай, охранял лагерь. Мама отдала ему золотые серьги, и он нас выпустил. Вот мы в доме этой тётки стоим у дверей, с нас течёт. В глубине комнаты — немцы едят, пьют, хохочут. Тётка выставляет нас за дверь…

…Мы в какой-то хате. Тепло. На улице стреляют. Взрослые и брат убежали куда-то. Возвращаются с буханками белого хлеба, прячут его под кровать и снова убегают. Это, как я теперь понимаю, немцев прогнали, люди несут хлеб из пекарни, значит, пришли наши.

…Пережили зиму. Весна. Наши сани тянет машина. Это советские солдаты. Так добрались до хутора Паньшина. Пустили нас в дом, но, наверное, тесно. Уже тепло, взрослые выкопали во дворе землянку, устроили там печку, лежанки, лавки, стол. Живём.

… Валя ходит в школу за 7 км, мама и дедушка работают в подсобном хозяйстве Сталинградского завода «Красный Октябрь». Приносят хлеб, немного сахара и растительного масла. Бабушка ходит в какой-то лес. И приносит жёлуди, собирает траву перекати-поле. Потом это всё перемалывается на мельничке- крупорушке, которую смастерил дедушка, туда добавляют немного настоящего зерна. Его по ночам добывают на полях мама и брат. Воруют, конечно. Если поймают — тюрьма. Из всего, что перемололи, пекут хлеб. Он чёрный, сырой, тяжёлый. Его сушат на солнце. Мы с сестрой караулим, чтоб не украли.
Смешно и грустно вспоминать. Из песка, сахара и масла мы с ней «печём» пироги. И едим! Песок скрипит на зубах. Но он же сладкий! Нам за это хозяйничанье, конечно, влетело, ведь потратили месячный паёк.

…Весной случилось страшное. На каникулах брат с другими подростками ушли в поле, где много было гранат, снарядов и другого оружия. Ведь война была. Многие разряжали снаряды, порох использовали для растопки печей. Из гильз делали нечто наподобие ламп для освещения. И вот мальчики этим делом решили заняться. Снаряд взорвался… Нашего Валю и другого мальчика убило. Помню страшный вой мамы, и бабушки. Как хоронили, не помню.

…Нас через военкомат разыскал папа. Он воевал, и мы начали получать какие-то деньги, как семья офицера. Называлось это «аттестат». Живём в доме. Хозяйку зовут Агриппина, тётя Грипа. У неё дочка ходит в школу. Мне тоже хочется учиться. Тамара показывает мне буквы, пишем углём на стенах дома.

…Весна, тепло, все радуются, веселятся. Победа. Мне восьмой год. Осенью пойду в школу, а пока мы с Юлей ходим в детсад в совхозе, где работает мама. Идти надо через небольшую речку по мостику. Берег песчаный, вдоль берега кусты краснотала. Ива такая. Вдруг на дорожку выпрыгивает лягушка огромная! Что делать? Страшно! Можно вернуться назад, но в садике дают на завтрак рисовую молочную кашу. Очень вкусную. Нельзя пропустить. И мы стоим и ревём. И на наше счастье навстречу идёт дядька. Лягушка прыг в кусты! Ура! Успеваем к завтраку! Это было летом. А года два назад, может, раньше, на этом же берегу после схода снега лежали мёртвые солдаты в синих шинелях. Взрослые говорили, что это румыны. С них наши матери и бабушки снимали шинели, распарывали, стирали и шили нам, детям, одежду. Когда я пошла в школу, у меня была такая юбка и у других тоже, конечно, уже поношенная. У мальчиков — штаны с дырами на коленках.

…Училась я с удовольствием. Любила читать и петь. На Новый год хорошим ученикам подарили карандаш и тетрадку, сшитую из тонкой бумаги, может, папиросной. Я пела песню «Над озером чаечка вьётся». Учительница в школе рассказала нам, что в нашем хуторе погибла Гуля Королёва, герой Советского Союза. Потом про её подвиг написали книгу «Четвёртая высота».

                            Папа и мама

—Мой отец Александр Данилович Крылов родился в Царицынской губернии (сейчас Волгоградская область) 10 мая 1909 в семье батрака, где было шестеро детей. Родителей он лишился рано и не помнлт их. Он был младший. Хозяин его взял «в дети», то есть он жил в семье хозяина на положение приёмного ребенка. Как и все крестьянские дети, помогал по хозяйству. Когда был свободен от дел, бегал под окна местной школы и овладевал грамотой. Так научился читать, по тому времени он был грамотеем. Когда началась коллективизация, грамотность позволила ему поступить на курсы механизаторов. Он стал работать в МТС механиком. К лету 1941-го отцу было 32 года, трое детей. На войну отправился прямо с работы, даже не успел заехать домой.
Попал на Юго-Западный фронт. Воевал в пехоте, автобате, больше в танковых войсках. Неоднократно был ранен. Под Мелитополем, где шли жестокие бои, танк отца, тогда уже лейтенанта, был поражён снарядом. Папу контузило. Почти год он пролежал в госпитале. Несколько месяцев не слышал и не говорил, потом восстановился и служил в автобате авиационной части до конца войны. Победу встретил в Берлине, расписался на стене рейхстага. В 1949 году продолжил службу в Грузинской СССР, уволился в 1955 году. Местом жительства выбрал Ростов-на-Дону.

—Моя мама Акулина Арефьевна Попова (в девичестве) родилась в хуторе Кислов Царицынской губернии в 1910 году. Её отец имел свой земельный надел, который обрабатывали семьей. Дед был казак, не столько работал, сколько ухаживал за молодыми казачками. Бабушку нещадно бил, даже подвешивал за волосы к потолку, но она прожила 96 лет и даже в столь преклонном возрасте оставалась красавицей.
Мама была единственным ребенком в семье. Когда началась коллективизация, отец отправил ее в Царицын (Сталинград-Волгоград). Я не знаю, где она там работала, но там и познакомилась с моим отцом. Он был женат на двоюродной сестре мамы, у них был сынишка, но вскоре сестра Марфа умерла от туберкулёза, наказав моей маме воспитать сына. Так как он был крестником, мама выполнила волю сестры. Вышла замуж за отца мальчика, которому было три года. Его звали Валя. Потом уже в 1937 году родилась я, а в 1940 — моя сестра Юля.

Полный текст воспоминаний ребёнка войны, ветерана педагогического труда, учительницы русского языка и литературы Лидии Александровны Черноусовой можно прочитать в выпуске газеты «Волгодонская правда» от 9 мая 2024 года.