Почему в России не дешевеет газ и стоит ли приватизировать «Газпром»
фото: Александр Тихонов
По итогам девяти месяцев этого года «Газпром» отчитался об убытке в 309 млрд рублей по российской системе бухгалтерского учета. А с июля на 8% выросли тарифы на газ для населения и промышленных потребителей. Более того, запланировано их повышение еще на 10,3% с начала июля следующего года. Можно ли связать убытки единственного экспортера российского трубного газа и рост его стоимости внутри страны? Есть ли смысл после потери главного рынка сбыта для российского газа реформировать отрасль и приватизировать «Газпром», разделив его на несколько компаний? Оправдает ли себя разворот экспорта газа на восток? На эти и другие вопросы «Российской газете» ответил заместитель председателя Комитета Совета Федерации по экономической политике Юрий Федоров — пишет наш информационный партнёр «Российская газета».
С 2021 года экспорт газа из России в Европу упал в три раза, отрезав «Газпром» от большой доли экспортных доходов. Если бы этого не произошло, мы бы «повернули на восток»? Нам выгодны поставки газа в Среднюю Азию и Китай?
Юрий Федоров: Снижение экспорта газа на запад лишь ускорило процесс поворота на восток. Сейчас увеличились затраты на транспортировку газа, с большой долей вероятности снизилась цена — и Китай, и Узбекистан с Казахстаном покупают наш газ по ценам, которые ниже, чем европейские. Однако в нефтегазовой отрасли, которая характеризуется непрерывностью процессов добычи, главное — сохранить объемы поставок, что и было успешно сделано.
В цене энергоресурсов велика доля налогов, но эти средства государство направляет в социальную сферу, медицину, строительство и прочее
Пока восточное направление экспорта менее рентабельно. Но с учетом того, что основные центры потребления энергоресурсов XXI века находятся там, это решение системное и верное для развития нашего топливно-энергетического комплекса (ТЭК).
Есть ли смысл в связи с этим реформировать газовую отрасль? Приватизировать «Газпром», разделив его на несколько частных компаний — добывающих, транспортирующих, экспортирующих газ?
Юрий Федоров: Реформирование глобальных компаний в России пока не привело к хорошим результатам. Напротив, сейчас мы видим тенденции к укрупнению субъектов экономической деятельности в ТЭК. Или остановку разделения государственных компаний и монополий. Так происходит и в электроэнергетике, и в нефтяной промышленности. Реформа РЖД остановилась на половине дороги, и сейчас мы пониманием, что реформирование — не лучший вариант для таких отраслей.
«Газпром» уже пробовали разделять. Мы видели отсоединение сервисных и строительных компаний. В итоге все вернулось на свое место. Вопрос не в монополии или конкуренции, а тем более — в псевдоконкуренции. Необходимо повышать эффективность управления государственными компаниями, эффективность использования природных ресурсов. И в этом случае разделение не всегда верно — скорее, компания с большими ресурсами и возможностями имеет потенциал для решения глобальных задач в рамках всей страны, что не под силу ни малым, ни частным организациям.
Тарифы на газ в России растут. Можно ли их снизить до минимума для населения и бизнеса? Почему так не делается, ведь это поспособствует ускорению экономического роста?
Юрий Федоров: Снижение стоимости газа до минимальных уровней гарантированно не приведет ни к чему. Яркий пример — стоимость газомоторного топлива — компримированного природного газа (КПГ) в два с половиной раза и более ниже, чем дизельного топлива (ДТ). Однако массового перехода автомобильной техники на метан мы не видим, более того, знаю, что газовые заправки (АГНКС), которые продают метан, работают в среднем на 30% от их потенциала. Казалось бы, есть дешевая альтернатива дизелю, которой все должны пользоваться. Но этого не происходит.
Не стоит забывать о том, что мы развиваем энергоэффективную экономику. При бесплатных энергоресурсах или энергоресурсах по низкой стоимости говорить об энергоэффективности бессмысленно. Мы будем, по сути, «греть воздух», транжирить собственное богатство страны, но результата в части повышения благосостояния граждан не будет.
Многие бы поспорили с последним, нередко на оплату коммуналки люди тратят значительную часть своих доходов.
Юрий Федоров: Напомню одну рыночную пословицу: «Бесплатный сыр бывает только в мышеловке». Бесплатные ресурсы невозможны — как приобретать технику для разработки месторождений, как проводить работы по доставке и переработке сырья, и, наконец, кто-то готов бесплатно работать, чтобы был бесплатный газ? Наверное, с этого вопроса всегда и нужно начинать, когда некоторые требуют бесплатных ресурсов. Ведь рабочая сила — это один из ресурсов. Если требующий будет готов работать бесплатно, тогда и только тогда можно рассматривать концепцию снижения стоимости на энергоресурсы.
Да и в целом есть мировой опыт. Во многих государствах, производящих товары с высокой добавленной стоимостью, цена энергоресурсов как для населения, так и для промышленности гораздо выше (иногда в несколько раз), чем у нас. Данный факт не мешает им и по показателям роста ВВП, и по показателям доходов на душу населения, и по доле средств, затрачиваемых на топливо, быть выше, чем наше государство. Низкая стоимость энергоресурсов значимый, но не основной фактор роста экономики и доходов граждан. Скорее пока это один из немонетарных стимулов, пока уровень оплаты труда граждан не достиг европейских или американских показателей, а уровень развития промышленности — и китайских тоже. Можно долго стимулировать рост экономики и низкой стоимостью труда, как в Китае, и низкой стоимостью капитала, как в Европе и США. Но без разработки новых продуктов, роста автоматизации, энергоэффективности значительных результатов в этом достичь невозможно.
Отразились ли в росте тарифов на газ для промышленности убытки «Газпрома» из-за потери европейского рынка?
Юрий Федоров: Давайте так. Если мы рассматриваем низкую стоимость энергоресурсов как конкурентное преимущество нашей экономики, говорить о тарифах на газ сложно. Тарифы ни для населения, ни для промышленности не могут отражать и возмещать убытки ни «Газпрому», ни каким-то еще монополиями или крупным государственным компаниям. Позиция регуляторов в отношении тарифов проста — целевой уровень инфляции как предел индексации. А лучше — рост тарифов по принципу инфляция минус. Поэтому никакие убытки и потери в тариф закладывать невозможно. В тариф закладываются инвестиционная составляющая, если туда положить убытки, во-первых, такой тариф не согласуют, а во-вторых, через несколько лет вся система транспортировки газа может не выдержать из-за отсутствия модернизации.
Но одновременно с потерями в экспорте для «Газпрома» выросли еще и налоги, это повлияло на тарифы?
Юрий Федоров: Как в политической системе существует система сдержек и противовесов, так и в экономических системах существуют подобные методы. Да, в стоимости энергоресурсов и всех полезных ископаемых велика доля налогов. Но эти ресурсы являются народным достоянием по Конституции, и государство собирает налоги с их добычи и экспорта, чтобы перенаправить эти средства в социальную сферу, медицину, строительство и прочее. То есть налоги дают возможность предоставлять гражданам блага и услуги бесплатно или по ценам сильно ниже рыночных.
Но дешевый газ — это дешевая электроэнергия, а значит, ускоренное экономическое развитие, то, чего мы сейчас очень хотим добиться?
Юрий Федоров: Дешевизна энергоресурсов, с одной стороны, может быть конкурентным преимуществом для российской экономики. Однако низкая стоимость должна быть в достаточной мере обоснована. Опыт Советского Союза в части низкой стоимости топливных ресурсов показал, что отношение к дешевому продукту соответствующее — ни бережливости, ни эффективности использования наблюдать не приходилось. Случаи со сливом топлива из баков на землю в случае низкого расхода были достаточно частым явлением. И это не только ущерб экономике и государству, это в первую очередь неуважение к производителям энергетических ресурсов.
А за счет чего газ, которого у нас больше всех в мире, может стать основой экономического роста России?
Юрий Федоров: Использование энергоресурсов в нашей стране не характеризуется максимальной эффективностью. Задачи по глубокой переработке энергоресурсов нет. «Газпром», обладая огромными запасами газа, должен не столько быть поставщиком энергоресурсов, что в текущей политической обстановке высокорисково, сколько заняться действительно глубокими производственными процессами, не всегда напрямую связанными именно с метаном.
Бесплатный газ невозможен — нужна техника для его добычи, транспортировка стоит денег и, главное, для этого кому-то придется бесплатно работать
Газ — это энергетическое и нефтехимическое сырье. Базовыми продуктами для процессов переработки природного газа становятся электроэнергия и удобрения. С учетом низкой и регулируемой стоимости газа на внутреннем рынке, главной задачей для «Газпрома» должны стать увеличение производства электроэнергии и удобрений. Оба продукта необходимы для сельскохозяйственной отрасли, которая является одной из важных для государства и с точки зрения востребованности на экспортных рынках, и с точки зрения решения вопроса с продовольственной безопасностью.
Но какой интерес в этом для того же «Газпрома», и что это даст российской экономике в целом?
Юрий Федоров: Производство удобрений и электроэнергии, как я уже говорил, создает преимущества энергетической компании на неэнергетических рынках. И более того, повышает уровень несырьевого экспорта. Логичным в данной ситуации было бы создание структуры, которая либо в рамках «Газпрома», либо в глубокой кооперации нескольких компаний предоставляет необходимые ресурсы для сельскохозяйственной отрасли: топливо (метан и электроэнергия) и удобрения. Это одни из самых затратных статей для сельхозпроизводителей. В рамках кооперативной деятельности за счет синергетического эффекта повысится рентабельность «Газпрома» как энергетической компании, а для сельхозпроизводителей будет создано конкурентное преимущество, которое позволит поддерживать на внутреннем рынке социально гарантированные цены, не выходить по стоимости товаров за пределы инфляции и создавать конкурентные преимущества на экспортных рынках.
Сергей Тихонов
