Старейший из могикан. Бригадный комиссар ЧК Борис Гудзь скончался в 2006-м на 105-м году жизни

Мы познакомились с ним за два дня до его столетия. Пришел в ЧК в 1923-м. Участвовал в знаменитой операции «Трест», когда чекисты, создав мифическую подпольную организацию монархистов, семь лет дурачили лютых врагов из эмиграции, фактически прекративших диверсионную работу против СССР.

Так выглядел Борис Игнатьевич Гудзь в 102 года. Подтянутый, хорошо одетый. И экспрессивный. Фото: Николай Долгополов / Гении внешней разведки

Под фамилией Гинце возглавлял легальную резидентуру в Токио. Вернувшись домой, больше года координировал работу группы Зорге-«Рамзая» в Японии. Уволенный из ЧК в 1938 году за связь с врагами, он чудом избежал ареста. И сразу пересел за руль автобуса. Его не пощадили, а забыли. И лишь в конце 1970-го вспомнили, «простив» несуществующие грехи. Для начала пригласили консультантом ставшего популярнейшим телевизионного фильма «Операция «Трест», где Борис Игнатьевич заодно сыграл и крошечную роль — молодого чекиста Бори Гудзя. Потом стали приглашать на Лубянку, внешняя разведка выделила ему заботливого помощника, он был последней инстанцией, ставя точку в возникавших спорах по поводу давних исторических событий, почти все участники которых были уничтожены ежовским молохом или ушли.Операция «Трест» вошла во все учебники разведки

А он, когда было за 100, в третий раз женился и на 103-м году катался на лыжах, спрашивая у меня, брать ли в санаторий свои, скоростные или бегать на убогих санаторных деревяшках.

Мы проработали с ним — он предпочитал трудиться в поздние вечера — четыре года, многое сделав и многое не успев. Взялись за книгу о Менжинском — преемнике Дзержинского, но…

На его похороны в самом конце декабря 2006-го пришли десять человек. Зато все мы услышали прощальный залп почетного караула в честь бригадного комиссара.

Стараясь не изменять манеру повествования Гудзя, приведу лишь несколько эпизодов, рассказанных Борисом Игнатьевичем в откровенной трактовке и расшифрованных мною лишь в январе 2020-го.

Как погибли знаменитый террорист Борис Савинков…

Бориса Савинкова мы заманили в СССР в августе 1924-го и арестовали в Минске. Верховный суд приговорил к расстрелу, который заменили на десять лет. И Савинков покончил с собой. Произошло все на пятом этаже в кабинете заместителя начальника контрразведывательного управления Пиляра. Моя комната на третьем выходила прямо на Лубянскую площадь, а эти кабинеты — во двор, во внутреннюю часть. Была раньше в кабинете дверь на балкон. Дверь заделали, и подоконник соорудили низенький. Так, приступочка сантиметров восемьдесят.

Я это знаю точно, мы с Гришей сидели в одном кабинете, стол к столу, и он уже на следующий день с перекошенным лицом рассказывал, как все это произошло: Савинков в нервном состоянии ходил и ходил по кабинету. Подошел к окну, глянул вниз и пошел, пошел. А Гриша сидел в кресле рядом. Сразу кинулся к нему. Сыроежкин — бывший профессиональный борец, одна рука слабая, в схватке поврежденная. Ему бы схватить Савинкова здоровой рукой. Не получилось. Ему кричат: «Гришка, ты сам туда улетишь». А он держал, но выскользнул Савинков. Не смог удержать. Или лети на смерть с ним вместе.

Бориса Савинкова приговорили к расстрелу, потом заменили на 10 лет. Но он добровольно и дерзко ушел из жизни. Фото: wikipedia.org

Было действительно два акта о самоубийстве. В первом — об обнаружении в крови самоубийцы спиртного. И второй — никакого спиртного нет. И о первом акте не говорили, замолчали. Конечно, Савинков был немножко подшофе. При вскрытии нашли в нем чуть не литр алкоголя. Перед этим его возили, и не в первый раз, в ресторан, сидели, выпивали. О самоубийстве Савинкова сразу все сотрудники узнали. Товарищи же, никуда не скроешься.

При Ежове Сыроежкина посадили в тюрьму и выколотили из него показание, что он столкнул Савинкова во двор из окна. Вы подумайте! И он подписал это: сознательно выкинул. Я читаю показание и за голову хватаюсь. Это же ужас. Сыроежкина расстреляли. Сражался в Испании и получил за это орден.

…и знаменитый шпион Сидней Рейли

Сиднея Рейли обработал руководитель фиктивного «Треста» Александр Александрович Якушев. Тот — опытнейший разведчик, лис, а бывший статский советник Якушев в этой игре — новичок. Но получил специальное задание: завлечь Рейли в СССР.

Опытнейший британский разведчик Сидней Рейли попался на удочку чекистов. Цена ошибки — смерть. Фото: GettyImages

Рейли был в Выборге. И как раз в этот момент прибывает в Выборг Якушев, 25 сентября устраивается встреча с Рейли. Тот доволен: специально ради него выбрался из Страны Советов руководитель крупной подпольной организации. Не могло не польстить. Обсуждаются вопросы чрезвычайной важности. Рейли дает советы, к которым явно прислушиваются. Но Якушев иногда деликатно дает понять: не все из них, действительно профессиональных, применимы на большевистской почве, которая со времен пребывания в России Рейли претерпела изменения. И Якушев приглашает Рейли встретиться на месте с людьми, которые в тяжелейших условиях борются с большевиками. Сидней Рейли честно признается, что очень хотел бы, но надо ехать в Америку.

И тогда Якушев бросает козырь: «Скажите, мистер Рейли, каким временем вы располагаете?» Рейли откровенен: 30 сентября, уже через несколько дней, из французского порта Шербург отчаливает его корабль. Александр Александрович делает паузу, задумывается, словно что-то вспоминая: «За четыре дня можно обернуться: отсюда, из Выборга по нашему «окну» на границе в Питер, потом в Москву и обратно. И все в порядке. Давайте так: сегодня 25-е, 26-го мы с вами переходим границу, 27-го мы в Петербурге, 28-го — в Москве. 29-го вы уже здесь. Неужели при такой благоприятной ситуации, которую мы можем обеспечить, вы не решитесь использовать момент увидеть все, что мы делаем там, самому?». Надавил Александр Александрович на тонкие струнки в душе опытнейшего разведчика. Подтекст читался: «Неужели трусишь?» И Рейли сломался: «Согласен. Еду с вами». Тончайшая работа Якушева. Заманили, подурили голову, дали Рейли высказаться, и точка — попался. Вот как искусно разложил игру статский советник.

Рейли арестовали на частной квартире в Москве. До этого поехали на дачу, была она полностью оборудована как конспиративка. Встретились с «трестовцами». Были Якушев, наш человек — хозяин дачи и еще два-четыре сотрудника. Настоящих контрреволюционеров не приглашали. Все лыком шиты.

Закатили банкет. И несколько расслабившийся «гость» выступил с изложением своей террористической программы. Убеждал, что террор — единственное оставшееся средство борьбы: «Мы должны быть как народовольцы, только в обратную сторону. Те тоже убивали генерал-губернаторов, чтоб привлечь народ, поднять настроение. Довести до кипения. И мы должны также. Иначе все лопнет. А ударим там, в другом месте, и Европа к нам по-другому станет относиться. Пусть коэффициент безопасности в России приблизится к нулю».

Приехали с дачи в Москву. Ведь Рейли должен был около полуночи уезжать скорым поездом в Питер. Тот полностью спокоен, организации доверял. В лицо его в СССР вряд ли кто знал: не появлялся он у нас с 1918 года. На пути с дачи даже написал открытку, бросил в почтовый ящик: «Я в Москве. Сидней».

Приехали на квартиру на Маросейке, чтоб перед поездом отдохнуть, перекусить. И тут шпиону объявляют: «Вы арестованы». У Рейли оружия никакого нет. Об этом заранее позаботились. Рейли после ареста артачился, занял позицию: «О моем аресте станет известно высоким кругам в Англии. Вы со мной шутки не заводите». Он не догадывался, что наши разыграли историю с перестрелкой на границе, чтобы спрятать концы. Показали газету: «Почитайте — вы же убиты. Вот: Сидней Рейли опознан и убит при переходе границы. Вас нет».

Еще в 1918 году Рейли был у нас приговорен к расстрелу. Но сбежал. И при появлении на территории РСФСР приговор должен был быть приведен в исполнение. На территории он появился, решение — в силе, надо исполнять. Его несколько раз возили на загородные прогулки в Сокольники, в лес. И ликвидировали. Мне известно, кто приводил приговор в исполнение. Был среди них и Григорий Сыроежкин. Рейли выстрела не ждал. Приговора ему не зачитывали, старались не пугать, не тащить куда-нибудь, вроде как-то облагородить. Неожиданно ему выстрелили в спину.

Тело захоронили во дворе ВЧК. Не знаю, где сейчас его останки. Во время перестройки там велись гигантские работы, все перестраивали.

Теперь о национальности Рейли. Многие считают, что он одесский еврей. Ничего подобного, если и был, очень возможно, как я полагаю, евреем, то не одесским. Много на сей счет легенд, называют его Розенблюмом. На допросе же показал, что отец — англичанин, мать — русская.

Жена Рейли подняла настоящий хай. В очень резких тонах написала письмо британскому премьер-министру. Обвиняла, что послали в СССР ее мужа, и теперь она требует ответа от британского правительства. Письмо дошло. Но ответили от имени премьера за скромной подписью его секретаря, что никого никуда не посылали, поехал мистер Рейли в чужую страну сам, добровольно и потому никакой помощи оказать его семье возможности не имеют.

Ленин был смущен, а Дзержинский целовал даме руку

Не был я помощником Дзержинского. Но видел его на партийных собраниях и много раз встречался с ним при входе или выходе, потому что входили через одно крыльцо. Раз ехал с ним в лифте — он на третьем этаже, я — на пятом. Вел себя скромно. Я приветствовал, он всегда отвечал, глядя в глаза.

Был однажды такой случай. Я поднимался на третий этаж, где находился его кабинет. А из лифта как раз выходила ехавшая со мной очень почтенная дама. Не современная, по виду — из-за границы. А он как раз вышел встречать ее у лифта. И он сгибается, берет ее руку, чуть приподнимает и целует руку. Сопровождает ее по коридору. Была это представительница польского Красного Креста мадам Симпаловская, которая при Пилсудском помогала опекать арестованных в Варшаве коммунистов. А у нас была Пешкова Екатерина Павловна. Она курировала, заботилась о сидящих в Советской России арестованных поляках. Имела официальное удостоверение, дававшее право в любое время посещать тюрьмы, оказывать им материальную помощь под нашим контролем. Такой вот существовал обмен. И Дзержинский с ней общался: она же помогает коммунистам.

Год 1920-й: Владимир Ильич Ленин и первый нарком просвещения Анатолий Васильевич Луначарский. Фото: РИА Новости www.ria.ru

Я и Ленина видел. Выступал он на Первом Всероссийском съезде по внешкольному образованию. Этот съезд организовывала Крупская, а фактически — мой отец, который был помощником и консультантом Надежды Константиновны по внешкольным делам. Работал по ликвидации неграмотности в России. И отец мне накануне сказал: «Пойдем, Борис, со мной. Будет выступать Владимир Ильич». Я пошел в Дом Союзов, занял место в пятом или шестом ряду, ждал. Там многие собрания происходили. Двери в фойе, которое идет параллельно залу, были открыты. Чтобы зайти в зал, надо подняться по лестнице и дальше по фойе, миновать двери на входе в общий зал — и вход на сцену, в президиум, через небольшую комнату.Луначарский был блестящим оратором, а Ленин говорил от души

Сначала выступал Луначарский. Оратор он был замечательный. Вдруг раздаются хлопки, которые из речи наркома просвещения никак не вытекали. Оказывается, люди в зале увидели через открытые двери, что пришел Ленин. Начали вставать и аплодировать. Луначарский вытаращил глаза, спросил: «В чем дело?» Ему из президиума: «Анатолий Васильевич, Ильич приехал». Луначарский оборачивается назад, и с той стороны входит Владимир Ильич Ленин с картузом в руке и поднимается на сцену. А я сижу на пятом ряду и вижу Ленина, который не понимает, кому аплодисменты — Луначарскому или ему. И он садится не в президиум, а на ступеньки. Луначарский все понял, быстро к Ленину навстречу, помог встать, посадил его в президиум. А у Ленина такое выражение, что он сорвал выступление Луначарского. И тут суета, овации, все встают, и Ленин с речью. Ленин говорил хорошо. Луначарский выступал красочно. А у Ленина — простое, из души. Какие там бумажки.

Шаламова не выдавал

Больной для меня вопрос. Писатель Варлам Шаламов был уверен, даже писал, что я «выдал его чекистам». Но как можно. Моя сестра была за ним замужем. И в те времена, если что случалось с близкими или даже дальними родственниками, страдали все. Что ж я, хотел, чтоб арестовали сестру? Когда взяли Шаламова, и Галю сразу посадили, выслали в Чарджоу, где она, бедная, мучилась до 1946 года. А меня вскоре после ареста шурина исключили из партии и выставили из ЧК. Ну, подумайте, неужели мог я сам сломать жизнь себе и родственникам. Единственная правда, что особой привязанности у нас с Шаламовым никогда не было и быть не могло.Кстати

Разведчики-долгожители

Приведу лишь наиболее известные имена:

Борис Игнатьевич Гудзь — 104 года.

Алексей Николаевич Ботян — 10 февраля Герою России должно, дай бог, исполниться 103.

Михаил Исаакович Мукасей — нелегал — 101 год (ушел в 2008 г.)

Иван Георгиевич Старинов — личный враг Гитлера — 100 лет (умер в 2000 г.)

Как прожить долго

Совет этот записан на 102-м году жизни Гудзя.

— Не пил, не курил. Только по рюмке красного на Новый год и на День чекиста. Меню простое: овсяная каша, геркулес. Катался на велосипеде до 80, водил машину до 90. Мне за сто, но хожу на лыжах. Нельзя попусту раздражаться и по собственной воле разрушать свои же нервы.