От Сталинграда до Кенигсберга (2)

Воспоминания ветерана 33 Гвардейской стрелковой дивизии В.В. Вертель

Часть II

 Василий Вертель, красноармеец, а затем командир взвода полковой разведки – один из немногих, если не единственный воин, прошедший с дивизией весь ее боевой путь от Тамани до Кенигсберга, через Сталинград и Миус-фронт», Донбасс и Севастополь, Левобережную Украину и Прибалтику.

В дистанционном режиме с ветераном  Великой Отечественной войны В.В.Вертель работали:  Николай и Алла Курченко, Анна Шевченко.   г.Славянск-на-Кубани — г.Волгодонск,  май 2018г. — апрель 2020г.

Северная Таврия*

         После крушения «Миус-фронта» и боев по освобождению Донбасса 33-я гвардейская дивизия в составе 2-й гв.армии Южного фронта к концу сентября 1943г. вышла к реке Молочной, впадающей в Азовское море. Эта река с обрывистыми западными берегами, занятыми противником, была южным флангом так называемого Восточного вала, очередного немецкого оборонительного рубежа, протянувшегося от Балтийского до Азовского моря. Широкий и могучий Днепр, третья по величине река Европы, был основным звеном этого рубежа.

         …На Молочной взвод Вертеля потерял двух своих бойцов, а судьба еще раз испытала Василия на прочность.

         В октябре, уже перед прорывом рубежа Молочной, в одном из крохотных хуторков, прилепившихся огородами к пойме реки, взвод был обстрелян немецкой артиллерией. Первые снаряды разорвались на единственной улице хутора, за спинами разведчиков. И без команды все бросились во дворы аккуратных мазаных хаток.

         Василий, а за ним еще один боец «из новеньких» забежали во дворик, огороженный сложенным из каменной пластушки заборчиком. Услышав нарастающий свист снаряда, Василий тут же прыгнул в проем забора, ведущий в сад, споткнулся, видимо, о порожек и смаху лег на засыпанную палой листвой землю, обхватив голову руками. Через какую-то долю секунды ему на спину упал и боец, повторивший прыжок командира.

         И тут же грохнул разрыв во дворике, вдребезги разнесший сложенный насухо забор и поднявший тучу каменной пыли. Нужно

было делать бросок в сторону от опасного места, но боец вдруг как-то обмяк на спине Василия.

* Северная Таврия – степная территория южной Украины, примыкающая к азово-черноморскому побережью севернее полуострова Крым (древние греки называли его Таврией).

         Осколок снаряда или камень из ограды разнес череп бойца, спасшего жизнь командиру.

         Имя спасителя, прибывшего во взвод с последним пополнением, к сожалению, не сохранилось в памяти Василия.

         Прорыв укрепленной вражеской обороны на Молочной так же, как и на Миусе, не удался с первой попытки. Только к исходу октября 1943г. войска Южного, переименованному к тому времени в 4-й Украинский, фронта, форсировав Молочную, по степным дорогам Северной Таврии вышли к Днепру и Перекопскому перешейку Крыма, заперев на полуострове крымскую группировку противника. Командовал 33-й гв.сд во время прорыва Герой Советского Союза полковник Н.С.Угрюмов.

         Для преследования вражеских частей, отходящих (а вернее, после Молочной бегущих) к черноморским портам и днепровским мостам и переправам, дивизии создавали подвижные передовые отряды, которые зачастую буквально «висели» на плечах отступающих, не давая им перейти к обороне.

         В 33-й гв.сд таких отрядов было два. Один из них на левом берегу Днепра 2 ноября 1943г. освободил от захватчиков село Ключевое.

         Второй отряд (и в его составе несколько разведчиков В.Верте-ля) вышел к берегу Черного моря и освободил город Скадовск, застигнув врасплох его гарнизон. Среди трофеев большой морской транспорт, груженый награбленным имуществом и стоящий в порту «под парами», артиллерийские батареи на позициях и много боеприпасов.

         В числе награжденных за освобождение Скадовска – рядовой Евгений Быков, разведчик В.Вертеля (войну закончил в своем взводе с двумя серебряными орденами Славы).

         Взвод Вертеля вместе с полком вошел в город позже, но успел принять участие в изгнании оккупантов. На одном из городских причалов разведчики обнаружили немецкий полугусеничный бронетранспортер, из которого несколько солдат в мышиного цвета форме что-то торопливо перегружали в стоящий у причала катер. На автоматную очередь, выпущенную по катеру и сразившую двух солдат, немцы не ответили и катер быстро отчалил от причала.

         В оставленном транспортере разведчики обнаружили целый арсенал продуктов, несколько мешков с мукой, которые раздали местным жителям.

         Из Скадовска взвод, на зависть однополчанам, выходил налегке. Переполненный «броник» тащил на себе все имущество взвода да еще и мешок муки. «На черный день!» — шутили разведчики.

         …В Скадовске во взвод приняли двух добровольцев, Александра Бойко и Николая Павличенко. Моряк Черноморского флота, Александр вплавь добрался до берега от потопленного немцами бронекатера. И после Молочной во взвод пришли четверо греко-татар (так они себя называли): Тосхопарян, Яниев, Шашкин…

         Согласовывая прием, начальник контрразведки 88-го полка капитан Гавринюк только рукой махнул:

« — На твою ответственность, взводный!»,  — личного состава в дивизии опять катастрофически не хватало.

За «языком» через Днепр.

         33-я гвардейская стрелковая дивизия в начале ноября 1943г. заняла участок обороны на левом, низменном берегу Днепра от села Ключевое (будущий город энергетиков Каховской ГЭС – Новая Каховка) до известного по событиям гражданской войны города Каховка. Километровой ширины могучий Днепр с укрепившимся на его высоком западном берегу противником был серьезным препятствием для наступления. Главной задачей соединений 2-й гв.армии в зимний период 1943-44гг. было выяснение сил и огневых возможностей противника на правом берегу Днепра.

         С этой целью начальник разведки 33-й гв.сд майор Василий Николаевич Скорик организовал систему круглосуточных наблюдательных пунктов во всех частях в полосе обороны дивизии.

Такой наблюдательный пункт был оборудован и взводом Вертеля, в заросшей камышами пойме Днепра, напротив окраин занятого немцами города Берислав на его правом берегу. В этот городок за «языками» не раз наведывались разведчики Вертеля, на рыбацких лодках до ледостава или по льду замерзшего в декабре Днепра. Один из таких рейдов до деталей запал в память Василия.

         …Приближался новый, 1944 год. Красная армия наносит по врагу удар за ударом. На карте Советского Союза, висящей в штабе 88-го полка, красные флажки рвутся на запад. И поэтому настрое-ние в частях и подразделениях полка предпраздничное. Но… на войне как на войне…

         Очередной приказ на переход через Днепр и поимку «языка» Вертель получил незадолго до Нового года. Готовились к рейду тщательно. Несколько дней наблюдали за перемещениями немецких солдат и полевых кухонь на правом берегу, чтобы определить стык между подразделениями противника – наиболее безопасное для перехода через передовую линию окопов место. На операцию отводились одни сутки.

         И в три часа, самую глухую пору одной из предновогодних ночей, группа разведчиков во главе с командиром взвода по скованному льдом Днепру направилась к его противоположному берегу. В группе Алексей Солод, Михаил Клепиков, Александр Ротмистров, Иван Дорошенко и Леонид Майборода, все не раз проверенные в сложных переделках разведчики, как на подбор, крепкие парни.

         Остерегаясь промоин, шли гуськом, в белых масхалатах, обмотанных белыми бинтами сапогах. У каждого в руках мотки веревок, автоматы также с перебинтованными стволами. Облегчая маскировку, повалил крупный густой снег.

         Без происшествий преодолев километровую ширину реки, с трудом поднялись на крутой заснеженный берег. Осторожно вошли в ближайший полуразрушенный дом, тихо забрались на чердак. Этот заброшенный дом для своего наблюдательного пункта разведчики присмотрели еще со своего берега.

         С чердака, коченея от холода, через щели в кровле они вели наблюдение за противником в течение двух суток. Отсюда хорошо просматривались линии немецких окопов, огневые точки и небольшой островок на реке, на котором был оборудован наблюдательный пункт, хорошо замаскированный и невидимый с левого берега. Там находились два наблюдателя. Когда к окопам на берегу подъезжала полевая кухня, один из них с двумя котелками шел к ней за пищей.

         Созрел план захвата обоих наблюдателей на острове.

         … Часы отсчитывали последние минуты уходящего года. Немцы, встречая Новый год, открыли пальбу. Из соседних домов послышались вдруг крики женщин, плач детей. Самые отчаянные из разведчиков просили командира немедленно пойти им на помощь. Но это грозило провалом операции, неминуемой гибелью группы…

         На следующий день, когда наступило время ужина и один из наблюдателей с котелками отправился к кухне на берег, группа под прикрытием наступившей темноты пошла на остров. Войти в зем-лянку, связать немца, заткнув ему кляп в рот – хватило нескольких секунд. Теплая землянка была хорошо оборудована и освещена, на столе стояла рация.

         Когда появился второй наблюдатель с котелками в обеих руках, автоматом за плечом и свертком под мышкой, к нему из-за заснеженных кустов сзади тихо подошел один из разведчиков и заключил его в крепкие объятия. Второй ловко подхватил оба котелка, не пролив ни капли супа.

         И пока голодные разведчики, давно съевшие свой выданный на сутки сухой паек, за столом дружно расправлялись с двумя порциями немецкого ужина, хозяева землянки, связанные и с кляпами во ртах, тихо сидели на земляном полу.

         Дорога назад, к своим позициям, также прошла без приклю-чений. Встреча со взводом поздней ночью была как никогда бур-ной – группу считали погибшей, ведь ее не было уже более двух суток. Только вот утолить голод вернувшимся ночью снова было нечем. Отыскалась только черствая краюха хлеба.

         Выход, конечно, нашелся. На то он и русский солдат, мастер «согреться дымом, побриться шилом, а суп сварить из топора». Мигом налили в миску воды, покрошили туда краюху, заправили подсолнечным маслом и круто посолили. Получилась тюря, верх кулинарного искусства неизбалованной Руси. Ели, по очереди черпая из миски ложками. Угостили и пленных.

         Но под утро немцы стали проситься у часового: «Камрад, пррр! Пррр!…»

         Просьбу сопровождали выразительными жестами, не оставлявшими сомнений в том, что немецкие желудки не справились с русской тюрей. Вот уж, действительно, «что русскому хорошо, то немцу смерть»!

         …Утром «языков» отправили в штаб дивизии, а через несколько дней после обстоятельных бесед в контрразведке переправили назад, к своим, для агитации немецких солдат к добровольной сдаче в плен. Аргументов для такой агитации в начале 1944 года было достаточно.

         И вот в одну из морозных ночей 25 немецких солдат с оружием, во главе с двумя «агитаторами» пришли на левый берег Днепра, чтобы добровольно сдаться в плен.

         Мела пурга, в трех шагах ничего нельзя было рассмотреть и целый взвод вооруженных немцев незамеченным миновал первую линию окопов и уже, можно сказать, в тылу дивизии сдался в плен первым встретившимся бойцам.

         Конечно, за такую оплошность боевого охранения кто-то из офицеров строго был наказан.

         А все участники новогоднего захвата двух «языков» за Днепром были награждены. Командир взвода досрочно получил очередное воинское звание лейтенанта.

         Но история этого захвата закончилась уже после войны.

         … В августе 1945г. в Кенигсберге проходили армейские футбольные соревнования.

         В одной из команд в нападении играл и Василий Вертель. Рядом со стадионом находился лагерь для немецких военнопленных, занятых на восстановлении разрушенных во время штурма зданий города. Пленные через колючую проволоку тоже наблюдали за игрой. Один из них узнал Василия среди играющих, жестами подозвал его к себе и произнес слова, прозвучавшие как пароль: «Каховка! Камрад! П-ррр!» После этих слов и Вертель узнал немца. Это был один из тех «агитаторов», кто привел целый взвод немецких солдат в плен на Днепре. В тот же день Василий связался с контрразведчиками своей дивизии и с их помощью добился освобождения «агитатора» из плена. Его отправили домой, в Германию, через два дня.

         …В феврале 1944г. правофланговые армии 4-го Украинского фронта закончили зачистку левого берега Днепра, разгромив никопольскую группировку противника. Левобережная Украина была полностью освобождена от захватчиков. А 4-й Украинский фронт получил новую задачу – освобождение Крыма.

Крым. Севастополь.

         И 2-я гвардейская армия снова на марше. Конечная цель ее пути по непролазно-размокшим дорогам Северной Таврии – Перекопский перешеек Крыма, его «золотые ворота». Перешеек надежно укреплен противником. Здесь сосредоточены и основные силы его крымской группировки. Ломать укрепления на Перекопе и развивать наступление вглубь полуострова – задача 2-й гвардейской армии. По плану разгрома фашистов в Крыму этот удар будет вспомогательным.

         Главный же удар через залив Сиваш нанесет 51-я армия (Василий знал ее командующего, Я.Г.Крейзера, заместителя, а на Миусе и командующего 2-й гв.армией). Передовые части 51-й армии еще в ноябре 1943г., после молочанского прорыва, овладели плацдармом на крымском берегу Сиваша в районе острова Русский.

         Туда же, к острову Русский, идут и соединения 1-го гвардейского стрелкового корпуса, переданные 2-й гв.армией в оперативное подчинение 51-й армии, армии главного удара. Среди этих соединений и 33-я гв.стрелковая дивизия.

         …Вот справа уже тускло мерцает гладь Сиваша, мелководного «гнилого моря», воздух насыщен его тяжелыми испарениями. В ясную погоду просматривается крымский берег залива и Василий в бинокль видит там темные контуры немецких колонн, идущих в одном направлении с дивизией. Однажды, натужно ревя двигателями и буксуя, подъехал дивизион «Катюш» и дал залп по этим колоннам. Контуры их исчезли и больше не появились, возможно, нашли другую рокадную дорогу.

         …В теплых хатах последних перед пунктом назначения селений бойцы спешат привести себя в порядок, обсушиться и отдохнуть перед тяжелыми, все это понимали, боями. Чтобы поднять боевой дух личному составу, замполиты полков, политруки рассказывают о легендарном полководце Михаиле Фрунзе, который в 1920г. вел красные полки на штурм Перекопа, форсировал Сиваш и освободил Крым от белогвардейских формирований барона Врангеля.

         …Отдых оказался недолгим. 27 марта 1944г. дивизия форсировала Сиваш. Еще затемно к месту назначения первым прибыл

88-й гв.стрелковый полк. Здесь его ждал, ко всеобщей радости, переброшенный через Сиваш деревянный мост, видимо только что законченный инженерными частями 51-й армии.

         Вперед, по шершавым доскам настила торопится взвод разведки В.Вертеля, пятнадцать разведчиков. Кроме своих ППШ они несут два ручных пулемета, два противотанковых ружья и легкий ротный миномет, боеприпасы к ним.

         Пока в полной тишине добрались до середины моста, рассвело и тут же на мост налетели самолеты противника. Выстроившись в круг и включив сирены, они по очереди с жутким воем пикировали на мост. Сбросив бомбы, сразу возвращались в круг, не выключая сирен. «Музыкантами» прозвали красноармейцы такие эскадрильи.

         …В воздух взлетели фонтаны воды, доски и обломки бревен,  в настиле моста зазияли прорехи. Показывая пример, взводный первым прыгнул в ледяную воду, глубина ее оказалась почти по пояс.

         Только через час разведчики, с трудом вытаскивая ноги из донного ила, добрались до крымского берега. «Музыканты» за ними не охотились. На северном берегу Сиваша колонна за колонной подходила советская пехота и нужно было первым делом разрушить мост.

         Взобравшись, наконец, на илистый берег, продрогшие разведчики прежде всего стали окапываться на чуть заметной возвышенности недалеко от первых пролетов моста. Мокрый грунт налипал на саперные лопатки, от землекопов валом валил пар…

         Не успевший толком окопаться взвод был атакован немецкой пехотой, завязался бой. Но длился он недолго. Поняв, что подобраться к защитникам моста по голому (ни кустика, ни кочки) берегу не получится, противник откатился вглубь полуострова.

         В это время из воды на берег стали выходить новые группы бойцов – командир дивизии, полковник Н.С.Угрюмов, оценив ситуацию, дал приказ форсировать Сиваш вброд. И все три стрелковых полка дивизии перешли Сиваш в этот же день. Противник подтянул артиллерию и начал обстреливать все расширявшийся плацдарм 33-й дивизии.

         Уже к вечеру Василий со своим «адьютантом»-порученцем, а на самом деле пока еще просто расторопным рядовым Леонидом Майбородой вырыли новый окоп, далеко от моста.

         Спать устроились в «лисьей норе», вырытой в земляной стенке окопа нише. Над окопом натянули плащ-палатку, второй «занавесили» «лисью нору» и устроились на отдых, поменяв, наконец, нижнее белье на сухое и утолив голод сухим пайком (брикетами пшенной каши и сухарями), брошенным в окоп заботливым старшиной уже в сумерках. Обошлись даже без фронтовых ста граммов. «Штабисты, наверное, еще на том берегу выпили» — прокомментировал Леонид.

         Ждали приказ на наступление, а вместо него утром началась сильная вьюга и продолжалась весь следующий день. Подморозило, со стенок окопа перестала сочиться вода. Завалило снегом и окопы, и все берега Сиваша, до горизонта. Лишь сам Сиваш по-прежнему блестел свинцом холодной воды.

         Это были дни полной тишины. Прекратились артобстрелы, не было слышно даже винтовочных выстрелов.

         Только в первых числах апреля резко потеплело. Начал таять снег и в окоп под бруствером пробила дорожку струйка воды.

         Что только не делал Леонид, пытаясь спасти окоп, ничего не получалось. В одном торце и без того сырого окопа образовалась приличная лужа, подбиравшаяся к «лисьей норе». Нужно вырыть новый окоп, решил командир. Но Майбороде страшно не хотелось этого делать. Пришлось Вертелю «власть употребить», в приказном порядке настояв на своем решении. Молча Леонид выполнил эту пустую, по его мнению, работу, вырыв окоп полного профиля с двумя стрелковыми ячейками и «лисьей норой» в пяти метрах от прежнего.

         А числа 3-го или 4-го апреля противник возобновил артилле-рийские обстрелы и один из снарядов разорвался прямо в старом окопе.

         «В рубашке ты родился, командир» — только и сказал Леонид после разрыва. И с тех пор никогда не перечил своему взводному, а после войны, бывая на встречах ветеранов, нередко с женой, низко кланялся Василию и говорил: «Ты, командир, своим приказом жизнь мне спас». (Майборода Леонид, 1925г.р., разведчик во взводе Вертеля с февраля 1943г. и до конца войны. Кавалер трех орденов Славы, двух медалей «За отвагу» и ордена Великой Отечественной войны 1-й степени).

         …Наконец, после двухнедельного сидения в мокрых окопах, был получен долгожданный приказ командующего фронтом и 8-го апреля 1944г. в составе 51-й армии дивизия перешла в наступление по маршруту: межозерье озер Киятского и Карлеутского – Симферополь – Севастополь.

         И уже в первые дни наступления отличился взвод Вертеля. Посланный на разведку в хут.Найдорф, взвод выбил противника из хутора, открыв своему полку путь на Симферополь.

         Вот выписка из наградного листа на командира взвода В.Вертеля (см. сайт Министерства обороны России «Подвиг народа»):

         «12 апреля 1944г. группа разведчиков под командованием гв.лейтенанта Вертель… направилась на разведку хутора Найдорф.

         Гв.лейтенант Вертель своевременно обнаружил против-ника, готовящегося к обороне хутора и, умело распределив силы, ворвался с группой разведчиков в хутор, обратив в бегство превосходящие силы противника. В этом бою взвод не имел потерь, уничтожив при этом 16 гитлеровцев, из них двух офицеров.

         Лично гв.лейтенантВ.В.Вертель застрелил 4-х солдат и одного офицера. При преследовании им был уничтожен вражеский ручной пулемет, мешавший продвижению нашей пехоты».

         За умелое управление взводом в бою и личное мужество, проявленное 12 апреля 1944г., В.Вертель был награжден орденом Красной Звезды. Это был первый его орден, заслуженный в годы войны.

         …А на следующий день, 13 апреля, на плечах отступающих немецких частей одними из первых ворвались в Симферополь, административный центр Крыма, разведчики Вертеля… И в 11 часов дня Симферополь был освобожден от захватчиков подвижным отрядом 33-й гв.сд и отрядом крымских партизан.

         …Уже на подступах к Севастополю 88-й стрелковый полк вел тяжелые бои за освобождение села Дуванкой (сейчас – Верхне-садовое). У этого села был тяжело ранен комдив, Герой Советского Союза, полковник Н.С.Угрюмов. Командование 33-й гв.сд принял также Герой Советского Союза, полковник П.М.Волосатых.

         И еще два крымских эпизода, один драматический, а другой, пожалуй, комический сохранились в памяти Василия.

         Эпизод первый. Однажды ночью взвод подняли по тревоге. Командир полка Мандрыкин дал слово прибывшим с ним офицерам контрразведки дивизии. Они коротко объяснили, ссылаясь на указ Верховного Совета СССР, что крымские татары, коренные жители полуострова, подлежат выселению из Крыма в связи с рядом диверсий, происшедших при наступлении соединений 4-го Украинского фронта в Крыму. С диверсиями связан и действующий в этих соединениях приказ, запрещающий личному составу любые переходы в одиночку, особенно в ночное время и особенно – офицерам. Спецоперация по выселению соседнего села будет выполняться стрелками НКВД, а взводу поручается лишь оцепление селения и задержание любого, намеревающегося выйти из него.

         Вопросов у разведчиков не было, приказ есть приказ, и его надо выполнять. Молча они растягивались в цепь, окружая небольшое село. Все вспоминали инцидент в полку, завершившийся также с участием контрразведки дивизии.

         …Еще и года не прошло с тех пор, как на Миусе перед строем всей дивизии был расстрелян солдат, самовольно оставивший свою часть на сутки, чтобы повидаться с отцом и матерью, живущими в хуторе, недалеком от места дислокации полка. Солдат сам явился из самоволки в часть, он и не думал дезертировать, но… устав есть устав, тем более в военную пору. И все же даже у выездного трибу-нала, судившего провинившегося солдата, возникли сомнения в необходимости самой суровой меры наказания. А на расстреле, якобы, настоял начальник контрразведки дивизии. Получил ли он награду за такой исход дела или нет, неизвестно. Но уважение к себе со стороны сослуживцев, и офицеров, и красноармейцев, потерял.

         …К оцеплению ночью никто не вышел. Только к утру в селение приехала небольшая колонна непривычного вида грузовиков, кры-тых брезентом. Это были «Студебеккеры», американская помощь Советскому Союзу по ленд-лизу.

         Прибывшая с ними команда НКВД свое дело знала. Под лай собак и плач женщин погрузка закончилась за час с небольшим и колонна уехала.

         Разведчики сошлись в оставленном селе. К лаю собак добавилось мычание голодных коров, блеянье овец. «Накормят их уже новые поселенцы, — пояснил лейтенант-контрразведчик, — с Украины». В чистеньких домиках по аккуратно заправленным постелям стало ясно, что хозяева забирали с собой только носильные вещи. Во дворик молча зашел сосед, пожилой татарин, вернувшийся только что из соседнего села и поэтому избежавший выселения.

         Он пояснил, что выселили из этого дома женщин, а их мужья, отец и сын, служат… в Красной армии.

         …И последний крымский эпизод. Где-то под Симферополем 88-й полк был остановлен плотной обороной противника. Первая линия его окопов была буквально набита румынской пехотой. Разведчики Вертеля не смогли нащупать лазейку, чтобы взять языка.

         А на нейтральной полосе оказалось селение, жители которого то ли оставили его, то ли попрятались в погребах. Ни один дымок из печных труб не выдавал их присутствия.

         «А если попробовать «ловлю на живца»? –предложил находчивый Леонид Майборода и сам назвался на роль «подсадной утки». «Румыны клюнут», — не сомневался «адъютант».

         …И уже на другой день утром во дворе одного из домишек задымила печь. Стройная даже в телогрейке фигура хозяйки в цветном платке деловито возилась у этой печи. И через какое-то время запах осмоленной утки потянуло ветерком на румынские окопы.

         Василий терпеливо ждал, не отрывая глаз от окуляров полевого бинокля. «Есть!» — облегченно вздохнул он, разглядев среди домов две едва заметные, крадущиеся фигурки с винтовками в руках. Вот они разделились, одна укрылась в тени забора, а вторая медленно, но приближалась к намеченной цели.

         Видимо, и Леонид заметил «гостя» и скрылся в домике.

         «Один есть!» — Василий не сомневался в исходе поединка. А через некоторое время и вторая фигура мелькнула во дворике.

         …Расчет Майбороды оправдался: любвеобильные, да к тому же еще и голодные румыны взяли «наживку». И через час после захода солнца оба пленных румынских солдата (без «маковой росинки» с утра) уже давали показания в штабе 88-го полка.

         В решающей битве за Севастополь (5-9 мая 1944г.) 33-я гв.дивизия вела наступление в районе Мекензиевых гор. Преодолев здесь мощное сопротивление противника, она вышла к восточному берегу Северной бухты. Форсировав ее на подручных средствах, сражалась с гитлеровцами на Корабельной стороне.

         В числе первых прорвался в город 88-й стрелковый полк, а в авангарде его, конечно, взвод полковой разведки В.Вертеля.

         За проявленные в боях при освобождении Севастополя отвагу и мужество 33-я гвардейская стрелковая дивизия получила почетное наименование Севастопольской.

         После освобождения Севастополя 33-я гв.стрелковая дивизия, вернувшаяся в состав 2-й гв.армии, была отведена в район желез-ной дороги Симферополь-Евпатория. Месячный «отдых» ее по программе резерва был заполнен боевой подготовкой уже с учетом специфики боев в лесисто-болотистой местности. Степная эпопея дивизии, начавшаяся под Сталинградом, закончилась в Крыму.

 К Балтийскому морю.

         В ходе Белорусской наступательной операции Красная армия в начале июля 1944г. освободила большую часть Белоруссии, вышла к границам Литвы и Латвии. И 2-я гв.армия, успешно завершившая освобождение Крыма, получив приказ о передаче ее 1-му Прибалтийскому фронту, отправляет свои соединения от берегов Черного моря к Балтийскому.

После боев в Крыму. Белоруссия, на пути в Прибалтику. Июнь 1944г., гв.лейтенант В.В.Вертель.

         Путь предстоит неблизкий и небезопасный. Препятствуя подвозу свежих советских войск к линии фронта, немцы бомбят железные дороги, пешие войсковые колонны.

         Железнодорожные эшелоны, отправленные из Крыма, выгружают части 33-й гв.дивизии на разных станциях Смоленской области (Ельня, Гжатск, Ярцево…).

         Их дальнейшее движение к пункту назначения в Литву – походным порядком, разными маршрутами и только по ночам. Но, несмотря на такие меры предосторожности, под бомбежку на днёвке однажды попадает колонна 91-го полка. Полк теряет 28 человек убитыми и более 30 – ранеными.

         88-й гв.стрелковый полк на марше Ярцево-Витебск-Литва прошел около 500 километров. И на всем этом пути по смоленской и витебской земле полк не встретил ни одной уцелевшей от пожаров деревни. Прибыв на место назначения, полк сразу начал наступление.

         …27 июля 1944г. при подходе к населенному пункту Гринкишкис колонна 88-го полка была атакована немецкими танками с тыла. В окружение в лесном массиве на правом берегу реки Шушве попали 1-й батальон 88-го полка и взвод дивизионной разведки с боевым знаменем дивизии.

         Трое суток в окружении гвардейцы отбивали атаки против-ника, на исходе были боеприпасы, медикаменты и продовольствие. И лишь на третью ночь разведчики В.Вертеля, «прощупав» с тыла противника каждый метр кольца окружения, нашли все-таки его слабое место.

         В «котел» Вертель решил идти сам – меньше риска быть обнаруженным.  Нужно было выручать свой батальон, с которым он защищал Тамань, начинал Сталинградскую битву у Чернышевской. Нужно было спасать боевое красное знамя дивизии. Это гвардейс-кое знамя из «котла» в Большой излучине Дона на себе выносили разведчики дивизии, переправляли его через Дон под градом пуль. Тогда казалось, что с дивизией все уже кончено.

         Но, даже потеряв девять бойцов из каждых десяти, дивизия не погибла, получив на тамбовщине пополнение добровольцами и тихоокеанскими моряками. И с новой силой вновь пошла в бой.

         А если бы погибло знамя, дивизию пришлось бы расформиро-вать. И никогда не было бы больше родной 33-й гвардейской…

         На исходе ночи почти ужом проползти к окруженным удалось незаметно. Первым в «котле» Василий встретил знакомого, командира взвода дивизионной разведки, сержанта Якова Кныша с перевязанной головой. Взвод Якова охранял знамя дивизии и все три дня отбивал бесконечные атаки. «Как ты сумел пролезть к нам, ведь кругом Гансы?» Но объясняться было некогда, Василий торо-пился найти комбата.

         В тот же день батальон прорвал кольцо окружения в указан-ном Василием месте и вышел из него с гвардейским знаменем дивизии.

         Вот выписка из наградного листа:

         «В наступательных боях по освобождению Литвы взвод пешей разведки под командой тов.Вертель работал планомерно и четко, обеспечивая командование полка необходимыми сведениями о силах и средствах противника.

         …30.07.1944г., получив задачу найти проходы для вывода окруженного 1-го батальона, т.Вертель… установил слабые места обороны противника и вывел наши подразделения из окружения.

         …За отличную организацию разведработы заслуживает правительственной награды – ордена Отечественной войны 1-й степени.

         Командир 88-го гв.сп Е.И.Мандрыкин»

         …Прибалтика  с рыцарских времен прикрывала кровожадную Германию с северо-востока. Потеря ее для Вермахта означала бы выход Красной армии к восточным границам Германии – Восточной Пруссии и перенос войны на ее территорию.

         Стремясь остановить наступление советских войск в Прибалтике, немцы перебрасывали сюда крупные подкрепления с танковыми соединениями. И в начале августа 1944г. войска 1-го Прибалтийского фронта перешли к обороне.

         33-я гв.стрелковая дивизия закрепилась на восточном берегу реки Дубисса. Начались упорнейшие бои с танками и мотопехотой противника, в результате которых в стрелковых полках дивизии осталось по два стрелковых батальона, третьи пришлось расформировать.

         Здесь вспомнился и сталинградский опыт борьбы с танками – во всех частях дивизии создавались группы истребителей танков противника для действий ночью, в тылу врага (в 33-й дивизии их около пятидесяти).

         Отслеживались передвижения противника, его боевые возможности, велась непрерывная разведка, каждую ночь в тыл противника уходили разведгруппы. Гв.лейтенант В.Вертель вновь награждается орденом Отечественной войны (II степени):

         «При выполнении задания по захвату контрольного пленного в районе М.Горды Литовской ССР, в ночь на 4.9.44г. т.Вертель в результате предварительной личной разведки установил слабые места обороны противника и вывел разведгруппу к намеченной цели. В результате слаженных, смелых и решительных действий разведгруппы задание командования по захвату «языка» было успешно выполнено и при этом были нанесены следующие потери противнику:

         убитых солдат и офицеров 17, пленных 2, уничтожено 3 пулемета, 1 миномет, разрушено — 1 ДЗОТ и 2 блиндажа противника…»

         В дивизию назначается новый командир – генерал-майор К.В.Введенский.

         Сентябрьскими боями наступление немцев было приостановлено и в октябре 1944г. 1-й Прибалтийский фронт начал наступление, главной задачей которого был выход на побережье Балтийского моря.

         …5 октября 1944г. после артиллерийской подготовки и при поддержке авиацией 33-я гв.сд в составе 2-й гв.армии одним броском форсирует Дубиссу и наступает на запад, к реке Неман. За этой рекой начиналась территория фашистской Германии – Восточная Пруссия.

         Василий Вертель хорошо запомнил эти ненастные дни начала октября. Их итогом стало награждение его еще одним орденом – орденом боевого Красного Знамени:

         «5.10.1944г. т.Вертель с группой захвата действовал на переднем крае противника. Т.Вертель внезапным налётом ворвался в ДЗОТ противника, уничтожил его гарнизон, 2 станковых пулемета и 7 автоматических винтовок.

         …Группой под командованием Вертеля при разминировании участка было снято 47 мин противника.

         8.10.44г. т.Вертель, будучи в разведке со своей группой захватил вражеский БТР и взял в плен 7 солдат противника, уничтожив при этом 9 гитлеровцев.

Командир 88-го полка гв.майор Манштейн*.»

В результате октябрьского наступления 1-й Прибалтийский фронт уже 10 октября частями двух армий выходит на побережье Балтийского моря. Вражеская группа армий «Север» оказывается отрезанной от Восточной Пруссии и теряет с нею сухопутную связь.

         История Великой Отечественной войны называет дату перехода границы Восточной Пруссии Красной армией 17-18 октября 1944г.

         Но вот запись в историческом формуляре 84-го гв.стрелкового полка в Центральном Архиве Министерства Обороны (ЦАМО) России:

         «84 гв.сп в составе 33 гв.сд участвует в прорыве обороны противника на западном берегу реки Дубисса и реки Юра и вторгается на территорию Восточной Пруссии.

         В 22.30 9.10.1944г. при исключительном подъеме среди личного состава 84-й гв.сп пересек границу Восточной Пруссии и овладел г.Рамуттен».

                   Здесь имеется в виду сухопутная граница Литвы с Восточной Пруссией, территория которой севернее Тильзита (сейчас это г.Советск) выходила на правобережье Немана.

*Е.А.Манштейн, однофамилец фашистского ген-фельдмаршала

Э. фон Манштейна, воевал в 88-м гв.полку от Сталинграда до Кенигсберга. Со времен легендарного пробега к берегам реки Мышковой стал объектом беззлобных шуток сослуживцев («Манштейн против Манштейна!»). В должности зам.командира полка особенно отличился при освобождении Севастополя (орден Отечественной войны I-й степени).

После войны Евгений Адольфович фамилию все же сменил.

         На следующий день, освободив от захватчиков литовский город Шиббен (сейчас Шилуте), границу Восточной Пруссии пересекли и 88-й и 91-й стрелковые полки дивизии. Они заняли немецкий город Муммелен.

         Стали ли эти два немецких города на правом берегу Немана (Рамуттен и Муммелен) первой территориальной потерей Рейха?

Первой ли из соединений Красной армии на германскую землю ступила 33-я гвардейская дивизия?

         На эти вопросы ответы должны дать профессиональные российские историки.

         …33-я гв.сд уже 11 октября вышла к Неману и продолжила бои с прусскими немцами, закончив зачистку северного берега Немана в его нижнем течении 23 октября 1944г.

         А в конце октября пришел приказ на возвращение в Прибалтику. Тяжелый десятидневный переход дивизии по раскисшим от дождей дорогам Литвы на 250 километров, по местам собственных недавних боев … в Латвию. Здесь дивизия участвовала в операции 1-го и 2-го Прибалтийских фронтов по блокированию на Курляндском полуострове остатков основных сил вражеской группы армий «Север» (эта Курляндская группировка противника оставалась блокированной на полуострове до конца войны и капитулировала в мае 1945г.)

         И обратный марш, по подмерзшим в декабре дорогам на правый берег Немана – для подготовки к Восточно-Прусской наступательной операции уже в составе 3-го Белорусского фронта.

         Очередной год войны для дивизии завершался выходом ее на восточную границу фашисткой Германии.

         Запечатлеть этот исторический момент разведчики взвода В.Вертеля решили на коллективном фотоснимке.

         И вот этот памятный снимок, потемневший от времени. Под символичным лозунгом «Добьем фашистского зверя в его берлоге!», на свежевыпавшем снегу, с золотом наград Родины на гимнастерках ее сыновья, берущие реванш за первые годы поражений.

Взвод пешей разведки 88-го гв.сп. Декабрь 1944г., Литва Слева направо, 1-й ряд – Клепиков Л.; Вертель В.В.; офицер штаба; Проскурников В.; 2-й ряд – Солод А.; Киселев; Дорошенко И.; Смирнов; Быков Е.; Тосхопарян; Майборода А.; 3-й ряд – Подцепа; Черных А.; полковой переводчик; Колесник; Ениев.

         «Лучшие из лучших, глаза и уши гвардейского полка!» — спустя 75 лет называя каждого разведчика, дрогнувшим голосом говорит Василий Васильевич. И добавляет: «Здесь нет Эдуарда Рот, Конюхова и Бондаря. Они на задании».

         И ведь действительно лучшие из лучших! К концу войны трое разведчиков взвода станут полными кавалерами Ордена Славы. Пожалуй, не так легко будет найти такой геройский взвод и во всей 2-й гвардейской армии.

Последний штурм.

         Начало Восточно-Прусской операции чуть было не закончи-лось для Василия трагически. В конце декабря 1944г., после возвращения из Эстонии, полк расположился на правом берегу Немана, по течению выше Тильзита.

         Началась привычная подготовка к форсированию еще незамерзшей реки. Новым было то, что командиры и политработники в беседах с бойцами говорили о недопустимости мести по отношению к гражданскому населению Германии – не оно виновато в зверствах фашистов.

         Однажды утром за Вертелем на тентованном «Студебеккере» заехал командир полка, гв.майор Манштейн и попросил взять с собой трех надежных разведчиков – «для рекогносцировки на местности». Л.Солод, В.Кондрашов и недавно переведенный из саперной роты ростовчанин Ротмистров Сергей забрались в кузов машины. Там уже сидели трое саперов со своими инструментами.

         Вскоре «Студебеккер» затормозил у двух заброшенных домиков на берегу Немана. Несколько рыбацких лодок лежали рядом. У другого берега, заросшего редким кустарником, был виден паром, а на его пустой палубе стояла… корова.

         Командир полка коротко объяснил Василию задачу: подремонтировав старенькие лодки, переправиться к парому и доставить его на наш берег. «Немцев тут не видно», — сказал командир и добавил: «Мы с тобой, Василий, такой плацдарм на этом пароме возьмем! Считай это заданием особой важности».

         И, не выслушав бурных возражений Василия, сомневавшегося в отсутствии немцев и просившего «плацдарм» отложить хотя бы до темноты, командир укатил, видимо, к артиллеристам и за пехотой.

         А Вертелю нужно было выполнять приказ. Выбрав две лодки понадежней, подремонтировали их, как смогли. Чужой берег мол-чал и это вселяло хоть какие-то надежды.

         В полдень лодки спустили на воду, загрузили инструменты и «десантники» налегли на весла. Преодолеть по воде с приличным течением предстояло метров триста-четыреста.

         Но грести не пришлось и до середины реки. Тишину вмиг разорвали орудийные выстрелы, грохот разрывов. Визг осколков и свист пуль разом бросили всех на дно лодок. Падая в холодную воду, просочившуюся в лодку через плохо зашпаклеванные швы, Василий успел бросить взгляд на злополучный паром. Корова, сыг-равшая роль «живца», рвалась к берегу, натягивая свою короткую привязь.

         …Каким чудом обеим изрешеченным и полузатопленным лодкам удалось добраться до берега, миновав поворот реки, остается для Василия загадкой и по сей день. Не было прямых попаданий и за поворотом удалось добраться до какой-то заросшей камышом протоки. А над рекой, в завершении всего, пролетел немецкий самолет и сбросил две бомбы под правый берег.

         Кое-как «десантники» выбрались на берег километрах в двух от парома. Все были живы, но изранены. Больше всего досталось Ротмистрову, осколки перебили ему и руку, и ногу. А Василий отде-лался лишь царапинами на лице и руках.

         …Форсировал же Неман 88-й полк по наведенному саперами понтонному мосту 13 января 1945г., в день, когда весь 3-й Бело-русский фронт (командующий ген. И.Д.Черняховский) начал нас-тупление на Восточную Пруссию.

         Эта область Германии со времен тевтонских рыцарей служила ей плацдармом для интервенций на Восток (при развязывании войны с Польшей в 1939г., а затем и с Советским Союзом в 1941г. немцами использовался и этот плацдарм). Из века в век заселялась она уволенными в запас офицерами и младшими командирами германских армий. Выделяемые им на льготных условиях земельные участки застраивались только каменными домами, на участках прокладывались ходы сообщения, устраивались огневые точки согласно плана обороны района. Отстроенные таким образом хутора, смыкаясь с естественными препятствиями, служили теперь немцам надежными оборонительными рубежами.

         У одного из таких хуторков, аккуратненьких и причесанных, в районе г.Инстербурга (сейчас – г.Черняховск) Василий Вертель получает свое третье ранение. Осколок немецкой мины во время атаки, в которой участвовал взвод, сбил Василия с ног, распорол шинель и вошел в бок. Придя в себя, Василий попытался подняться, но… не тут-то было.

         И до операционного стола в дивизионном медсанбате разведчики дотащили своего командира на руках. Здесь, правда, не оказалось наркоза, но осколок все-таки удалили, привязав раненого ремнями. Василий помнит, что орал благим матом от боли и обещал убить хирурга, поднявшись на ноги. Но долечиваться его отправили в тыловой госпиталь прусского города Норденбурга, в медсанбате не было и свободных коек.

         Закончив лечение, Василий с трудом догнал свою дивизию уже западнее Кенигсберга, куда она с боями пробилась по север-ному берегу Кенигсбергского морского канала.

         Взвод встретил его трагическим известием: погиб ст.сержант Леонид Клепиков. Сибиряк, он во взвод пришел еще в Трегуляе, был бессменным командиром поисковой группы. Под огнем никогда не кланялся, только чуть пригнет, бывало, голову и все. Силы был необыкновенной, одной рукой мог задушить немца. Осколком гранаты его убило под Кенигсбергом, все понимали – уже в самом конце войны.

         В штабе полка узнал о своем повышении и в звании, и в должности. Приказ, написанный по ходатайству майора В.Н.Скорика, назначал гвардии старшего лейтенанта В.В.Вертеля помощником начальника штаба 88-го полка по разведке (в обиходе – начальником разведки полка).

         Конечно, жаль было оставлять собранный своими руками взвод, с которым прошел нелегкий путь от Сталинграда до Кениг-сберга, с разведчиками которого не раз и сам ходил в поиск да и в атаки, форсировал Дон и Миус, Молочную и Сиваш, Дубиссу и Неман, спал порой в промерзших окопах и делил последний сухарь…

         Обязанности командира взвода Василий передал своему бывшему помкомвзвода, старшине Проскурникову Виктору. Разведчики устроили Василию скромные (с барабанным боем в разведку не ходят), но теплые проводы, на которых звучали тосты за скорую, уже чувствовалось, победу, взаимные пожелания «если смерти, то мгновенной, если раны – небольшой». Помянули, конечно, и тех, кого потеряли на своем боевом пути.

         Между тем дивизия овладела железнодорожной станцией и поселком Метгетен, откуда ее передовой отряд вышел к берегам балтийского залива Фришес-Хафф, отрезав четыре дивизии противника на Земландском полуострове (Балтийской косе) от его кенигсбергской группировки.

В.Вертель с радисткой взвода Валей,

Восточная Пруссия, 1945г.

         …В начале марта 1945г. 33-я гв.сд была передана в оператив-ное подчинение 43-й армии (командующий ген.-лейтенант А.П.Бе-лобородов). Началась подготовка к штурму Кенигсберга, столицы Восточной Пруссии.

         Во время Сталинградской битвы Гитлер блефовал, называя несдавшийся ему город городом-крепостью. На самом деле никаких признаков крепости, кроме разве что так и недостроенных обо-ронительных обводов (окопов и ходов сообщения, противотанко-вых рвов…) Сталинград не имел.

         А вот Кенигсберг, стратегически важный узел немецкой обороны на Балтийском море, обладал такими признаками в полной мере – от заполненных водой рвов и мощных каменных фортов с круговой обороной, возведенных еще во времена тевтонских рыцарей, до «горшков Коха»*, «изобретения» последнего гауляйтера Восточной Пруссии, повсюду растыканных в городе.

         Штурм Кенигсберга начался 7 апреля 1945г. С юга наносила удары 11-я, а с северо-запада 50-я и 43-я армии 3-го Белорусского фронта (с 20 февраля 1945г. командующий маршал А.М.Василевский). 33-ю гв.стрелковую дивизию вел на штурм полковник Н.И.Краснов, 88-й полк – командир полка, подполковник Д.И.Гера-симчук. Полк прорвался в город в районе форта Айлау.

         Отдельных эпизодов штурма в памяти В.Вертеля не сохранилось. Запомнился город, горящий от почти непрерывных артобстрелов и перекрестных бомбардировок. Гарнизоны фортов от сплошных разрывов уходили в бетонные подземелья, их «выкуривали» оттуда огнеметами, не жалели тротила.

         К исходу 9 апреля 1945г. гарнизон города-крепости Кенигс-берг капитулировал.

         За мужество и отвагу личного состава при штурме Кенигсберга 33-я гвардейская Севастопольская стрелковая дивизия была награ-ждена орденом Суворова II степени.

         Кенигсберг пал. Но на Земландском полуострове оставалась еще значительная группировка войск противника, были сосредоточены военные арсеналы Германии. В лесах полуострова, глубоко под землей работали артиллерийские, патронные и пороховые, нефтеперерабатывающие заводы, были размещены огромные склады боеприпасов.

         Сам же полуостров был превращен в сплошной лабиринт оборонительных сооружений с мощными узлами сопротивления.

* «Горшки» Коха — стрелковые ячейки из врытых в землю бетонных труб с металлическими крышками. Отсутствие запасных выходов делало эти «горшки» настоящими мышеловками для защитников города.

         На полуострове находилась и морская база Пиллау (сейчас г.Бал-тийск), соединенная с Кенигсбергом судоходным каналом.

         В ликвидации Земландской группировки, последней в Восточ-ной Пруссии, приняли участие все пять армий 3-го Белорусского фронта.

         Операция началась сразу после капитуляции Кенигсберга. Теперь 33-я дивизия наступала на противника вдоль канала Кенигсберг-Пиллау.

Офицеры штаба 88-го гв.стрелкового полка.

Восточная Пруссия, апрель 1945г.

         …Участие В.Вертеля, начальника полковой разведки в ликви-дации Земландской группировки фашистов описано последним фронтовым наградным листом, представляющим его к награжде-нию уже вторым орденом Боевого Красного Знамени:

         «…Благодаря умелой организации полковой разведки гв.ст.лейтенантом В.Вертелем командование полка постоянно имеет полноценные сведения о противнике. Тов.Вертель организовал также надлежащую связь с соседними боевыми частями, что способствует общему успеху».

         А во второй половине наградного листа вновь угадывается лихой командир взвода:

         «…13.04.45г. в боях за м.Наутцвинкель т.Вертель, возглав-ляя группу разведчиков, в самый решительный момент, несмо-тря на сильный минометно-пулеметный огонь противника, с риском для жизни повел ее в атаку. В результате смелых и решительных действий противник был выбит с занимаемого рубежа и, потеряв убитыми до 30 своих солдат и офицеров, откатился за местечко, преследуемый нашими частями.

Командир полка гв.подполковник:

24 апр 1945г.                          Д.И.Герасимчук.»

         В этой «молниеносной атаке под огнем противника»* отличился и разведчик-переводчик взвода разведки 88-го полка Эдуард Рот. Еще в Литве, выбирая пополнение во взвод, Вертель обратил внимание на этого щуплого чернявого паренька. «Такой и в неплотно закрытую дверь пройдет,» — подумал тогда Василий.

         Из разговора с Эдуардом узнал, что немцы расстреляли всю его семью в еврейском местечке, а сам он чудом остался жив.

         Разведчиком Рот оказался незаменимым еще и потому, что отлично «шпрехал» на немецком. Перед Кенигсбергом получил уже второй орден Славы (второй степени).

         И вот теперь, на Земландском полуострове за отличие в боях 12-14 апреля 1945г., завершившихся взятием ряда населенных пунктов, в том числе и Циммербуде (сейчас – Светлый) гв.ст.сер-жант Э.Рот был награжден орденом Славы первой степени и стал третьим (после А.Солода и Л.Майбороды) полным кавалером ордена Славы в своем взводе.

         …Прижимая противника одновременно к Балтийскому морю и его заливам у Кенигсберга, 3-й Белорусский фронт продолжал наступление на Пиллау. И, уже почувствовав спиной холод Балтики, противник начал поднимать руки.

         …В одну из еще прохладных апрельских ночей к командиру 33-й гвардейской дивизии полковнику Н.И.Краснову привели вы-шедшего с белым флагом на позиции 88-го полка офицера 28-й немецкой легкопехотной дивизии.

         Немецкий капитан, неплохо говорящий на русском, от имени командира этой дивизии попросил уполномоченных для перего-

*Из наградного листа Э.Рот.

воров о возможной капитуляции. Конечно, полковник Краснов, поручив организацию переговоров начальнику разведки дивизии гв.майору В.Н.Скорику, понимал, что рискует жизнью подчиненных, отправляя их в логово врага, еще не определившегося в своих намерениях. Но игра стоила свеч.

         Скорик, захватив с собою переводчика, поднял с постели и Василия Вертеля. Коротко объяснив ему ситуацию, добавил:

«- Вася, мы с тобой всю войну прошли, из рядовых до офицеров доросли. Если нужно, и помирать вместе будем.»

         И вот уже группа наших парламентеров  в бункере командира фашистской дивизии, яростные контратаки которой гвардейцы полка отбивали еще минувшим вечером. Здесь собрались, пожа-луй, почти все офицеры немецкой дивизии.

         По их агрессивным репликам чувствовалось, что многие офи-церы против капитуляции и немецкий генерал колеблется, не зная, какое принять решение. Решение, от которого зависели теперь и жизни самих парламентеров.

         Успокоив собравшихся коротким жестом, генерал через свое-го переводчика спросил Скорика, на каких условиях возможна капитуляция и какой представляется ему сама процедура… (тут генерал запнулся) сдачи в плен.

         Бункер снова взорвался выкриками:

         «- Какая капитуляция, господа! Они же последних писарей поставили под ружье! У них нет резервов!»

         Скорик, стараясь взять себя в руки, стал обстоятельно отвечать на вопросы генерала. Вопросов у него было много.

         Вертель, сидевший рядом со Скориком и готовый в любую ми-нуту прийти ему на помощь, видел, что основная часть аудитории в серых мундирах молчит, вслушиваясь в диалог генерала с русским офицером. Помогают Скорику в переговорах двое – капитан, который привел их сюда и немецкий офицер-переводчик. Капитан резко отвечает на каверзные вопросы несогласных с капитуляцией. Переводчик с каплями пота на лбу старается, чтобы генерал и русский майор правильно поняли друг друга.

         Чувствовалось, что и седоватый генерал, командир дивизии, понимает бессмысленность сопротивления, но какие-то, может быть, последние сомнения не дают ему пока принять ответствен-ное решение. Тем более, что эти его сомнения поддерживают резкие реплики группы офицеров, решительно настроенных против сдачи в плен.

         Но вот Василий Николаевич, изложив все свои соображения, устало, но уже совершенно спокойно обратился к крикунам в глу-бине бункера:

         «- Вы утверждаете, что у нас нет резервов? За нашей спиной пять советских армий. За вашей – только балтийская вода.

         — Или вы ждете помощи из Берлина? Напрасно, Красная армия уже в его пригородах и Берлину не до ваших бед.

         — Новое оружие фюрера? Даже если такое и есть у него, вам помочь оно уже не успеет. Вашу легкопехотную дивизию быстро сомнет наша сталинградская.»

         В бункере на какое-то время установилась полная тишина. Ка-жется, эти последние слова Скорика произвели на немецких офи-церов впечатление большее, чем все перечисленные им солидные танковые и авиационные резервы. Все хорошо помнили трехднев-ный траур в Германии после капитуляции остатков армии Паулю-са…

         Отпали последние сомнения и у генерала. На рассвете к позициям 33-й дивизии потянулись колонны сложивших оружие немецких солдат.

         …Немцы быстро закрыли брешь в своей обороне и бои возоб-новились с новой силой. Василий в эти дни почти не покидал пере-довой и «мотался» между штабом и батальонами на трофейном мотоцикле, подаренном ему взводом Проскурникова.

         Во время одной из контратак противника Василий вновь был ранен – уже в четвертый раз. Винтовочная пуля угодила в ногу вы-ше щиколотки, причем кость, как и в июле 42-го в Чернышевской, не повредила.

         Сослуживцы, по-хорошему завидуя, гадали о причинах такого везения. Василий в ответ только улыбался и говорил о своей счаст-ливой звезде.

         Единственный раз побывав в медсанбате, он сам стал делать перевязки и уже через день-два вновь сел за руль «Цундапа», заб-росив костыли в коляску мотоцикла.

         16 апреля 1945г. Красная армия начала Берлинскую наступа-тельную операцию, завершающую Великую Отечественную войну.И в этот же день в Восточной Пруссии войска 3-го Белорусского фронта отрезали Земландской группировке фашистов последние пути отхода на запад. 25 апреля эта группировка и гарнизон немецкой морской базы Пиллау капитулировали. Боевые действия 33-й гвардейской стрелковой дивизии, в рядах которой Василий Вертель прошагал 8 тысяч километров, были завершены.

Такими они встретили Победу!

Слева — гв.ст.лейтенант Д.Варнавский, командир

отдельной разведроты 33-й гв.сд,

справа – гв.ст.лейтенант В.Вертель, помощник

начальника штаба 88-го гв.сп.

         День Великой Победы Советского Союза над фашистской Германией Василий Вертель с дивизией встретил на берегу Балтийского моря. А летом 1945г. дивизия была передислоцирована в г.Ржев и там в 1946г. расформирована.

         Гвардии старший лейтенант В.Вертель демобилизовался в апреле 1946г. За мужество и героизм, проявленные в годы войны он был награжден двумя орденами Боевого Красного Знамени, двумя орденами Отечественной войны (I-й и II-й степени), орденом Красной Звезды, медалями «За оборону Сталинграда», «За оборону Севастополя», «За взятие Кенигсберга», «За победу над Германией», юбилейными и памятными медалями.

         В 1985г. за активное участие в Великой Отечественной войне и в связи с 40-летием Победы В.В.Вертель награжден еще одним орденом Отечественной войны I-й степени.

За себя и за того парня…

         Поселок Джемете на песчаном берегу Черного моря встретил Василия непривычной тишиной, на улочках ни души.

         Заметно постаревшие родители, Василий Степанович и Евдокия Степановна, по-прежнему жившие с невесткой и пятью подросшими детьми Ивана, рассказали Василию невеселые новости.

         Сам Иван еще служил где-то в Восточной Европе (он вернется только в 1947г., старший сержант, вся грудь в орденах).

         О гибели подо Львовом, на Западной Украине, среднего брата Григория Василию в Литву сообщил отец еще осенью 44-го…

         Осталась одна с дочуркой и сестра Мария, ее муж, Даниил Пономаренко так же погиб на войне.

         Из однокашников Василия, учившихся с ним в школе винсовхоза «Джемете» и запечатленных на групповом довоенном снимке, в живых осталось только трое, то есть, вернулся с войны лишь каждый третий. И это было характерно для воинского контингента 1923 года рождения, понесшего самые большие потери в годы войны.

         Но, как говорится, живое – живым… Нужно было устраиваться на работу, создавать свою семью.

         Второй вопрос оказался проще, избранница бравого офицера Тамара, в которую Василий был влюблен еще… с третьего класса, в том же 1946г. стала его женой.  Никакой свадьбы в первый после-военный, голодный год не было. Василий с Тамарой просто сходи-ли и «расписались» в поселковом ЗАГСе и уже молодоженами вернулись к скромному домашнему застолью. В счастливом браке они прожили 56 таких долгих (и таких коротких!) лет, родив и воспитав дочь Клару и сына Вадима, дождавшись внуков…

         На выборе же мирной профессии сказались неизбывные воспоминания вчерашнего воина о разрушенных городах, о сожженных хатах и деревнях Белоруссии и Смоленщины. Василий не стал возвращаться в совхоз, в котором немного поработал до войны, а  устроился на работу в одно из строительных управлений треста «Краснодарсельстрой», освоил специальности крановщика и скре-периста. А через некоторое время получил от треста направление на учебу в саратовский нефтепромысловый техникум.

         Без троек закончив техникум по специальности «механик», Василий стал работать в строительных организациях трестов «Краснодарсельстрой», «Краснодаркрайстрой», «Приазоврисстрой». Став асом строительной техники, работал на должностях механика, главного механика ПМК, СМУ…

         Ненормированный рабочий день у инженерно-технических работников на стройке, отсутствие иной раз выходных не испугали бывшего разведчика. И пришлось вновь Василию Вертелю крепко поработать, как говорится, «за себя и за того парня».

         …Больше 30 лет он строил заводы и жилье в разных районах Краснодарского края. И теперь заслуженный кубанский строитель, почетный гражданин Славянска-на-Кубани В.В.Вертель по своему родному городу ходит, как по собственному музею под открытым небом: дворец культуры и кинотеатр «Кубань», все школы города, ремонтно-механический и завод «Дормаш», городок нефтяни-ков… – просто не счесть городских объектов, построенных с его непосредственным участием.

         И в годы своей послевоенной работы, и после выхода на пенсию, да и сейчас, в весьма солидном возрасте, Василий Васильевич всегда в первых рядах ветеранского движения.

         Долгое время В.В.Вертель работал в Славянском горрайсовете ветеранов, был членом президиума, председателем районного Совета ветеранов…

         А в сентябре 1978г. в городах Ессентуки и Пятигорске, в которых были окончательно сформированы и обучены десантному мастерству бригады 3-го воздушно-десантного корпуса, состоялась первая встреча ветеранов корпуса. В мае 1942г. в составе всех трех бригад числилось более 12 тысяч десантников, прибыли на встречу или дали о себе знать меньше трехсот ветеранов.

         На встрече был избран совет ветеранов 3-го ВДК. Членами Совета от Краснодарского края стали В.В.Вертель (г.Славянск-на-Кубани) и Н.А.Подопригора (г.Краснодар).

         С 1978г. начался период встреч ветеранов в городах формирования корпуса, на местах былых сражений. Встречи эти состоялись в Ейске (1986г.), Темрюке (1980 и 1989г.), повторились в Ессентуках (1988г.).

         И, конечно, ветераны корпуса приняли участие во встречах, организованных Советами ветеранов 33-й гв.сд и 2-й гв.армии, в городах Новая Каховка, Севастополь (три встречи).

         Программы таких встреч предусматривали обязательное посещение предприятий, школ и беседы с трудовыми коллективами и учащимися, ответы на вопросы.

         Несколько встреч ветеранов было организовано в станице Советской (бывшая Чернышевская), там, где в июле 1942г. боями дивизии началась Сталинградская битва.

         На первой встрече в Советской в августе 1982г. состоялось открытие мемориальной стелы воинам 33-й гв.стр.дивизии.

         Ветеранов дивизии приехало более ста человек, многие со взрослыми уже сыновьями, внуками. Торжественный митинг собрал, казалось, половину станицы. Неповторимую атмосферу этого дня Василий Васильевич Вертель, участник тех первых сталинградских боев, помнит до сих пор.

         Ветераны сфотографировались у стелы, разделившись по полкам: 88-й, 84-й и 91-й.

         А через 15 лет, в сентябре 1997г. у той же стелы состоялась и последняя, совсем немногочисленная встреча ветеранов, о ней уже говорилось во вступлении.

         Увы, редеют ряды наших ветеранов. Но тема мужества и патриотизма, особенно актуальная сейчас в связи с явным желанием некоторых западных стран, даже бывших союзников СССР в войне с фашизмом, пересмотреть итоги Второй Мировой войны обязательно затрагивается Василием Васильевичем во встречах, хотя уже и не частых, с работниками различных предприятий Славянска, в беседах с подрастающим поколением.

         « — После таких бесед сам становишься моложе», — говорит Василий Васильевич, улыбаясь.

         « — Сейчас часто ругают нашу молодежь, упрекают в преклонении перед Западом. И песни у нее, мол, не такие. А я вспоминаю Афган и Чечню. Кто там воевал? Нас из запаса не призывали. А кто границы России стережет? Так что наша молодежь такая же, как и мы, патриоты.»

         Этой оптимистичной нотой и мы решили закончить рассказ об одном из добровольцев 1941-го с его воспоминаниями о нелегком пути от Сталинграда до Кенигсберга.