Репортаж «РГ»: Оборона Донецка закончилась. Теперь, кажется, навсегда

Донбасс. После того как Сергей Сидоров из станицы Луганской ушел в ополчение, он и его мать на 8 лет оказались по разные стороны линии разграничения. Ее много раз допрашивали как «пособницу террористов», издевались, он не мог ничего поделать. И вот наконец Сергей обнял ее, придя с первыми отрядами народной милиции. Фото: Вести

В ночь признания Россией ДНР и ЛНР напряжение комендантского часа сменилось ликованием. Донецк ожил. Люди высыпали на улицы. В городе привычно загрохотало. Только на этот раз это были звуки не обстрела, а салюта. «Ура! Россия!» — доносилось отовсюду. На площади Ленина состоялся импровизированный короткий концерт Юлии Чичериной. Жителей города едва уговорили разойтись с площади в целях безопасности.

Донецк годами живет в условиях непрекращающейся войны, из года в год закручивающей виток за витком. Но сейчас похоже настала кульминация.

После ночи с салютом обстрелы Донецка только усиливались. Спецоперация по защите ДНР и ЛНР ожесточила украинскую сторону. Но сами дончане верят, что обстрелы продолжатся недолго. Посреди пустой площади Ленина женщина утирает слезы:

— На той стороне все это время не понимали, как тяжело, когда матери хоронят детей. Сколько у нас за все это время погибло народу ни за что, только потому, что мы хотели говорить на своем языке! Спасибо, что нас услышали и помогли, спасибо России, — дончанка крестится.

По ночам грохочет так, что трудно заснуть. Днем тоже не прекращаются взрывы. Прилеты фиксируются уже и в центре. При этом увеличился калибр орудий, используемых для обстрела города. Сыплются мины и снаряды. Бьют «Грады». Применяются тактические ракеты «Точка-У». Их сбивают ПВО ДНР.

Новый день. Общественный транспорт в Донецке работает, хотя на остановках почти нет людей. Коммунальные службы тоже в полной готовности. После обстрелов у них особенно много работы. Магазины открыты, на рынке у Южного автовокзала скучающие продавцы ждут покупателей. Заезжаем на заправку в центре. Никаких очередей. Заправляем машину. Цена топлива — 52 рубля за литр 95-го. Только снова где-то совсем рядом нарастает грохот. Как-то не по себе слушать такой грохот, стоя на заправке.

— Ну да, прилетает… Мы привыкли, — пожимает плечами сотрудник заправки.

Неподалеку в жилых кварталах Кировского района вдруг гремит особенно громко. Срываемся с фотокором туда. Огромная дыра зияет в торце трехэтажного дома. Квартира наверху уничтожена полностью. В другом многоквартирном доме снаряд пробил крышу. Во дворе — воронка. Разбитые стекла, посеченные осколками подъездные двери, из перебитой трубы течет вода. Коммунальщики пытаются восстановить отопление, газо- и электроснабжение.

— Я варил суп, снимал с плиты, и тут как долбанет! У меня все из рук улетело. Несколько раз грохнуло. Под окном упала здоровенная ветка, повалил дым. Смотрю — от нашего дома в одеяле несут раненого. Потом узнал, что на соседней улице бабушку убило, — говорит выскочивший из квартиры в куртке на голое тело мужчина.

Фото: Инфографика «РГ» / Леонид Кулешов / Борис Голкин

На соседней улице в частном секторе разгромленный двор. У входа в дом прикрытая одеялом погибшая бабушка, не захотевшая эвакуироваться. В апреле ей должно было исполниться 72 года.

Чудом выжили коллеги-журналисты, отправившиеся на съемки в поселок Спартак. Подвезти до места съемок их согласился местный житель. Но по дороге водитель вдруг без всякой видимой причины заявил: «Как хотите, ребята, но дальше не поеду, что-то мне тут не нравится». И начал разворачиваться. Журналисты возмутились: ведь был же уговор.

— И в этот момент на том самом месте, где была наша машина, взорвалась мина! Хорошо 82-миллиметровая. Если бы калибр оказался крупнее, нас бы на части там разнесло. Мы — по газам. И тут посыпалось… Видимо, украинцы заметили машину, первый выстрел был пристрелочный. Еле ноги унесли. До сих пор не понимаю, как водитель почувствовал опасность. Сегодня мы точно заново родились, — возбужденно говорит коллега.

На фоне непрекращающихся обстрелов в Донецке идет массовая мобилизация. Об этом сообщается в телеэфире. По улицам города ездит машина с громкоговорителями. Тревожное эхо разносит информацию о том, куда следует прибыть для отправки в части. Многие сами идут в военкоматы, не дожидаясь повестки.

Фото: Инфографика «РГ» / Леонид Кулешов / Борис Голкин

— Ситуация сильно изменилась, — говорит житель Донецка Артем. — Раньше желающих отправиться на передовую было меньше. Люди просто не видели смысла годами сидеть в окопе в этой позиционной войне, когда не всегда можно было даже отвечать на обстрелы. Сейчас все по-другому. Началось наступление, это вдохновляет.

В спортзале школы, приспособленном под пункт отправки призывников и добровольцев, ждут своей очереди мужчины разных возрастов. У военкоматов и пунктов сбора — деловитая суета, приходят люди в гражданке, уезжают военные машины. Для многих дончан все это не впервой. Знакомлюсь с людьми, ждущими отправки на фронт.

— Валерий, 63 года, казак. Воевал еще в 2014-м. Сейчас отправил на передовую своих ребят и поеду туда сам.Многие идут в военкоматы, не дожидаясь повестки

Рядом — отец и сын. Геннадий и Иван. Отправляются на передовую вместе.

Много людей, далеких от войны. Растерянно улыбается колоритный мужчина с усами. Григорий — главный балетмейстер ансамбля танца «Юность Донбасса». Ему 50 лет. Записался добровольцем, не дожидаясь повестки:

Фото: Инфографика «РГ» / Леонид Кулешов / Борис Голкин

— У меня в голове пока никак не совмещаются искусство и война. Психологически все это, конечно, очень сложно. Но это сейчас необходимо. Я с 2014 года многое повидал. Было попадание в здание, где располагается наш ансамбль. Пострадали склад, оркестровый зал, главное — пострадали люди. Сейчас весь Донецк на фронте и на мобилизационных пунктах. Это касается и нас, и оперного театра, и филармонии, и драмтеатра.

Приехавший в Донецк Эдуард из Сургута ждет распределения на передовую. Он уже участвовал в боях за ДНР в качестве добровольца. Кстати, Эдуард родом с Украины.

— Буду освобождать свою родину от бандеровцев. Я родился в 1968 году в Кривом Роге, в микрорайоне Югок. В свидетельстве о рождении написано, что мои мама и папа украинцы. Сам считаю себя украинцем. Кстати, в Кривом Роге я какое-то время жил по соседству с семьей Зеленского. Мне было 23 года, а Зеленский — пацан в возрасте 7-8 лет ездил по двору на велике. А вообще мой прапрапрадед — один из создателей Запорожской Сечи на острове Хортица. Я ассоциирую себя с казаком древнего рода. И думаю, если в Украине поменяется власть, Россия с Украиной смогут жить в мире и согласии.

Текст: Руслан Мельников