Из лучших побуждений
Работая с архивными делами 1845-1847 годов в фондах Государственного архива Ростовской области, натолкнулся на достаточно, на мой взгляд, любопытную информацию. Особенно привлекают написание и изложение текстов. Итак, быль о том, как подполковник Быкадоров переселял цимлян на Сунжу в 1845 году.
В 1832 году для защиты южных рубежей России создаётся Кавказское линейное казачье войско. Eго пополняли за счёт включения местного населения в казачье сословие, переселения казаков, представителей разных сословий, а также, в меньшей мере, за счёт перешедших на русскую сторону горских народов. Таким образом, с увеличением состава войска, как и в результате расширения территории, границы были перенесены, и в связи с этим потребовалось создание новых поселений на реке Сунже.
Обоснование такого решения звучит в приказе по Войску Донскому от 31 января 1845 года: «Непокорный дух горцев продлил доныне с ними. Всемилостивый Государь Император, предначертывая средства к усмирению кавказских народов, особенно Чечни, изволил признать необходимым основание на Сунже и Ассе новых поселений. Повелевая составить оный из людей, испытанных в боевых трудах и опасностях».
И в 1845 году формируется Сунженский казачий полк. Переселение казачьих семей проходило по желанию и по жребию. В период подготовки и утверждения списков семей в войсковую канцелярию поступает рапорт подполковника Семёна Васильевича Быкадорова из станицы Цимлянской.
По этому случаю полковник Мельников доносил наказному атаману Войска Донского Максиму Григорьевичу Власову, что Быкадоров «вполне чувствуя постоянно заботливость Государя Императора о благосостоянии нашем, с сердечным удовольствием готов составить собою общество семейств, назначаемых к переселению на Сунжу, и что из воинских чинов Войска Донского семьи храбрейшие, зная опытность его по службе, охотно по приглашению его заменит собою жребием семейства, и представил список охотников (добровольцев — авт.) к переселению».
Такое рвение цимлян, очевидно, не могло не заинтересовать власть, так как избавляло многих от участи покинуть родной край. Хотя переселенцам предоставлялись льготы (денежное пособие, содержание в течение четырех лет и др.), желающих днём с огнём не сыщешь. Казаки изыскивали законные основания увильнуть от переселения, а станичное правление, естественно, любыми способами пыталось исполнить императорскую волю.
По поводу представленного списка Быкадорова из 35-ти добровольцев в станицу Цимлянскую отправилась комиссия для проверки достоверности сведений. По прибытии на место указанные в списке лица дали объяснения. И вот что стало известно.
Eсаул Василий Тимофеевич Павлов свидетельствует: «Мне от роду более 60 лет, и, чувствуя слабость здоровья своего, я никогда не мог желать переселяться на Сунжу и потому, не изъявляя о том согласии подполковнику Быкадорову, остаюсь и теперь при одном своем мнении».
Казак Федот Сидельников пояснил, что «Быкадоров к переселению на Сунжу меня никогда не приглашал, и я желания к тому не изъявлял, с чего он это написал, не знаю, и теперь согласие к переселению не изъявляю».
И так говорили почти все, только один урядник Eвдоким Стефанов был не прочь на переселение, но при одном условии: «Живя по воспитанию при подполковнике Быкадорове, я сам с ним переселиться на Сунжу согласен, но без него, со своим семейством, переселяться не желаю».
В результате проверки было установлено следующее: «Быкадоров, по удостоверению граждан Цимлянской станицы, с некоторого времени, после бывшей с ним болезни, замечен в припадках здравого рассудка, и что в таком положении он составил донесение своё и список охотников к переселению, не только не зная их на то согласие, но и не видя некоторых из них, находящихся на службе».
Предпринимались меры медицинского освидетельствования Быкадорова, но безуспешно, так как окружной медик по приезде в станицу не смог найти его. К тому времени подполковник уехал в Новочеркасск к наказному атаману, чтобы лично донести свои желания.
Может, на поступок Быкадорова повлияла так называемая болезнь, или его действия были продиктованы другими мотивами, в результате чего вскрылся факт подлога, а может всё это в совокупности он делал, для того чтобы вернуться в боевой строй, неизвестно.
Семён Васильевич Быкадоров не понаслышке знаком с Кавказом. Перед отставкой в 1844 году по выслуге лет и в связи с имеющимися ранениями он был награждён чином подполковника и мундиром за особые отличия при разбитии скопищ горцев. Будучи холостым, проведя на службе и в сражениях свою жизнь, мирная — была для него не у дел.
Службу Семён Васильевич начал в 1815 году, участвовал в походе на Францию, в Польской кампании 1831 года, нёс кордонную службу в Бессарабии, на границе с Пруссией, Кавказской линии. Был представлен к орденам Св. Владимира 4 степени с бантом, Св. Анны 3 степени с бантом, Св. Станислава 3 степени и награждён Польским знаком отличия за военное достоинство 4 степени.
Словом, затея Быкадорова не нашла одобрения, и ему не удалось реализовать свой план. По итогам официальной процедуры, из станицы Цимлянской на Сунженскую оборонительную линию переселились только семьи казаков Ивана Фёдоровича Конопкина и Кира Васильевича Eрёмкина. А в 1860 году Кавказская линия была расформирована, и казаки Сунженского полка, проживающие в шести станицах, вошли полностью в состав создаваемых частей Терского казачьего войска.
